зеленокожих. Их было десятка три, и они сразу бросились наперерез эльфу, охватывая его со всех сторон.
Нэндил послал навстречу стрелу, быстро огляделся, потом разбежался и запрыгнул на крупную кочку, окруженную широким плесом зеленой воды. Его мягкие сапоги приземлились на такой себе небольшой островок.
— Беги! — закричал Юркас.
Конечно же, Перворожденный не услышал парнишку, да и бежать ему было некуда — воины вереска уже взяли его в кольцо.
Нам была хорошо видна холодная улыбка Нэндила, когда он поправлял перчатки на руках.
Пока орки со всех сторон приближались, эльф не отрываясь посылал стрелу за стрелой. Трясина не отражала звуки, но мое воображение подсказывало, что наконечники с костяными шариками каждый раз поют песнь смерти Лохматым.
Когда колчан Перворожденного полностью опустел, к островку приблизилось не более десятка орков из обоих отрядов зеленокожих.
Спокойно глядя на подбирающихся врагов, Нэндил отбросил верный, но бесполезный теперь лук, достал из кармана гребень, распустил волосы. В световом отражении можно было разглядеть мельчайшие черты бесстрастного красивого лица. Губы эльфа зашевелились.
Над беззвучным доселе действом неожиданно прорезался протяжный мотив.
Око Орла расчесывал белокурые волосы и пел эльфийскую Прощальную Песнь.
Первый из орков бросился к островку, но попал на глубокое место и Топь тут же забрала его.
Второй попытался с разбегу добраться до эльфа, но не допрыгнул, и тоже увяз.
С замирающим сердцем я слушал песню эльфа, смотрел, как спокойно он водит светящимся гребнем по лучистым волосам.
Звуки песни доносились откуда-то издали, будто порыв ветра доносил отголоски из самых недр Топи:
— Ju jeni kalК ime e zezК
Tell grua e mia
гfarК sinqerisht humbur pКr punКtorКt…
Сразу двум оркам удалось допрыгнуть до островка.
Они тут же попытались вцепиться в эльфа, стараясь первыми добраться до заветного скальпа. Но под возросшей тяжестью кочка стремительно стала проседать и Нэндил быстро погрузился в трясину вместе с Лохматыми.
Свет над болотом мгновенно погас, словно его выключил кто-то невидимый.
В наступившей темноте мы молчали, слышно было только напряженно сопение Юркаса.
Эх, Нэндил-Нэндил…
Я хотел что-то сказать, но слова не желали находиться.
Глава 15
Священное Черное Дерево
На берегу, опустив мордочку в воду, мирно стояла небольшая полосатая антилопа.
При нашем приближении животное насторожилось, однако наутек бросилось не сразу. Лишь когда мы подошли почти к самому руслу небольшой речушки, антилопа быстро перемахнула на тот берег и скрылась среди редких низкорослых деревьев.
— Сбежала хавка, — прохрипел Сбнделл, падая на колени.
Вор наклонился над мелким руслом, зачерпнул ладонью и принялся жадно пить желтоватую воду. Рука у него тряслась, и большая часть жидкости выливалась обратно в реку. Тогда он погрузил голову прямо в воду, пуская пузыри над поверхностью.
— Кто нас теперь поведет через Лес Жути? — спросил Юркас.
— Я поведу, — сразу же откликнулся Конрад.
Кто бы сомневался. Он же у нас герой, на все руки умелец. Только вот догнать антилопу стрелой не смог.
Я присел на берегу поправить сапоги.
— Когда мы уже выберемся на Тракт?
— Пересечем этот Кампос, — ответил Воитель, — и мы уже на пороге Леса.
Уже пятый день мы брели по равнине, увенчанной зонтиками акаций и колючими кустарниками.
Дорога была так себе, а вот с едой в отряде стало совсем туго. Сабри потчевала нас какими-то корешками и травками, но эта диета не могла удовлетворить урчащие желудки четверых крепких мужиков.
Раньше я как-то не задумывался, чем питался Конрад во время своих многодневных странствий по всем закоулкам Империи. Но теперь, хотя он и не жаловался, я прекрасно видел, как с каждым днем вваливаются его щеки, как во взгляде появляется тоскливое выражение каждый раз, когда от нас убегал очередной обитатель Кампоса. Да я и сам был не прочь проглотить хоть крокодила. К сожалению, упитанные лягушки остались далеко позади.
Почему-то хуже всех приходилось вору. Он перестал ходить в разведку, мало разговаривал и уныло тащился позади всех.
На одном из привалов бедолага Сбнделл в горячке признался мне, что страдает не столько от отсутствия 'хавки', сколько от недостачи дрогёса. Но вернуться назад он тоже не мог, потому продолжал волочиться вместе с нами.
— Учитель… Учитель! Там!
Юркас, которого я послал вперед для осмотра местности, вернулся и пытался что-то мне рассказать, при этом бешено вращал глазами и никак не мог отдышаться.
Мы пошли следом за учеником.
Скоро нашим глазам открылось то, что так поразило парнишку. Наполовину спрятанный под землей и укрытый кустарником, над равниной возвышался громадный костяк.
Пожелтевшие кости, часть из которых была размером со ствол приличного дерева, покоились тут не одно столетие. Через глазницу громадного черепа пробивался ствол акации, а на одном из гигантских позвонков расположилось гнездо ястреба.
Пока мы разглядывали скелет, Юркас благоговейно подошел к самому черепу с зубами размером с пол человека.
— Учитель, неужели это правда?
В ответ я лишь кивнул, поскольку сам впервые столкнулся с подобным. Ученик осторожно пощупал рукой зубы, а потом смело залез прямо в пустую глазницу и исчез под покровом толстенного черепа.
Сабри-Ойя принялась считать количество позвонков в хвосте.
— Вы что, Драконов никогда не видели? — спросил Конрад, равнодушно оглядывая останки древней рептилии.
Я скептически посмотрел на него. Умник хренов, можно подумать, он видел. Ведь драконы вымерли еще в конце владычества Срединных Магов.
— Draco occidentalis magnus, — произнесла валькирия, закончив свои расчеты.
Юркас тем временем облазил все отделы костяка, успел пораскачиваться на длинных костях крыльев, откуда едва не свалился, но был вовремя подхвачен Конрадом.
— Вот бы покататься на нем верхом! — закричал парнишка.
— Нет, все же Draco dormiens nunquam titillandus, — сама с собой разговаривала Сабри, поглаживая рукой по выступу на черепе.
Я уже собирался отвлечь Юркаса и валькирию от изучения костяка, чтобы Конрад не злился за неожиданную задержку, когда порыв ветра донес отдаленные звуки музыки.
