происходило на стоянке уличного кафе со множеством посетителей! Господи, Джей, где же ты, когда так мне нужен?!
— А ну-ка проваливайте отсюда! — сквозь гул бешено несущейся по артериям крови донесся до меня сердитый мужской голос, понесший за собой спасение.
Для острастки прикусив мою верхнюю губу еще раз, Лео отодвинулся всего на пару сантиметров и брезгливо вытер ладонью рот, продолжая прижимать меня к багажнику весом своего тела.
— Пикнешь, я тебя убью, — без тени шутливости пообещал он, поворачиваясь к возмущенно сопящему охраннику. — Простите, мы уже уезжаем, — после чего вновь сосредоточил все внимание на мне. — Передай своему дружку, что если я получу еще хоть одну угрозу, от твоей невинности и чистоты не останется и следа. Я закончу то, что начал сегодня, и, поверь, это будет больно, мучительно и очень долго. Усекла?
Я закивала головой, точно автомобильная безделица, установленная на торпеде, и дернулась в сторону, когда Леандр вновь прикоснулся к моему лицу, на этот раз сжимая в руке черный носовой платок.
— Вытрись, — велел он, — а затем возвращайся домой и постарайся донести мою мысль до Джея. Кстати, надеюсь ты передумала оповещать подружку и об этом. Верно?
Я прохрипела согласие и обессилено свалилась на асфальт, едва вампир отошел на шаг назад. В каком-то полубессознательном состоянии все же попыталась привести себя в божеский вид, растирая слезы шершавой тканью оставленного платка, и позволила громким, отчаянным рыданиям вырваться наружу сразу после того, как утробный рев мотора вдребезги разбил окутавшую меня тишину и постепенно стих за ближайшим поворотом.
Перед глазами замелькали лица, в числе которых побывал и Киви, в виски вонзались единообразные вопросы с непонятным содержанием, а тело раз за разом сотрясала крупная, неестественно частая дрожь.
— Астрид, где твой телефон, мне нужен номер родителей? — настойчиво добивался Бен ответа, в то время как я могла думать лишь об одном человеке, в присутствии которого нуждалась, как никогда.
Вяло ворочая языком, я продиктовала накрепко засевшие в памяти цифры и после яркой вспышки красочных образов, слившихся в разноцветные пятна, провалилась в глубокий обморок.
Глава 12. Не зли вампира
POV Джей
Скверно закончившиеся выходные повлекли за собой не менее отвратительные будни. Утро понедельника началось со звонка из полиции. Тамошние сотрудники отчаянно жаждали завидеть мою самовлюбленную физиономию на пороге комнаты для допроса. Видимо, служивые люди не в курсе, что везде и всюду я появляюсь исключительно по собственному желанию. Пришлось побеспокоить своего адвоката, а меня всегда злила необходимость обращаться за помощью, пусть даже к тому, кто получает за это нехилые деньги. В итоге пострадал мой калорийный для нервов завтрак, никогда еще не слышал от этой темпераментной брюнетки таких отчаянных криков!
Да-а, кажется, забыл напомнить, что уезжать я вовсе никуда не собирался. Скорее наоборот, мое присутствие в городе приобрело оттенки строжайшей нужды. Байка с обстоятельствами была придумана ради Астрид, а точнее, исходя из личных соображений находиться как можно дальше от нее. Я не могу защитить тех, кто мне близок, — проверенный временем факт.
Итак, как же я собирался провести отпущенные две недели? О, график наметился плотный: убийство трехсотлетнего вампира значилось пунктом номер один и вызывало больше всего сложностей. Теоретически я представлял, как избавиться от себе подобного, но на практике мог сплоховать по всем параметрам. Он сильнее, быстрее, живучее, и я понятия не имею о его слабых местах, в то время как Лео прекрасно осведомлен о моих. Недаром в записке был дан намек на третью голову.
Раз за разом прокручивая в мыслях содержание мерзкой цидульки, я бегло пробежал глазами полицейский отчет, всплывший на экране ноутбука, и выписал на лежащий неподалеку листок бумаги имя жертвы. Лора Баккли — девятнадцатилетняя студентка МИТа*, недавняя выпускница средней школы. 'Что же занесло тебя, Лора, на юг? Уж ни любовь ли к бронзовому загару?'.
Далее мне на глаза попался отчет коронера:
'…Окоченение лицевых мышц выражено очень ярко. Трупные пятна имеют интенсивный синюшно- фиолетовый цвет, что позволяет сделать вывод об асфиксической* смерти. Предположительно использовалась капроновая веревка, подробнее удастся узнать через анализ тканей на шейном срезе. Умерла насильственной смертью…'
Да уж, на самоубийство оторванная голова явно не тянет!
'…Тело подверглось расчленению непосредственно в момент остановки сердца, при этом преступником использовались грубые инструменты наподобие промышленных тисков, о чем свидетельствуют характерные трещины в височной кости по обеим сторонам лица жертвы…'.
Какая гадость, ей богу! Аж аппетит пропал!
Не желая и дальше тратить время впустую, я захлопнул крышку ни в чем не повинного ноутбука и откинулся на спинку стула в надежде отыскать ответы в просвете зарождающегося на горизонте восхода солнца. Мне нравится мой вид из окна: густые кроны деревьев, растущих в близлежащем парке, тихое шоссе, окончательно умирающее в темное время суток, и дышащий свежестью небосклон. Все кажется привычным, родным, знакомым до боли. Нет необходимости внимательно вглядываться, потому что я и без того знаю цвет каждого листика на том многовековом дубе, а это внушает умиротворение. Больше всего на свете я люблю постоянство, когда предметы годами не меняют внешних свойств, когда чувства и желания остаются неизменными на протяжении десятилетий. У меня была уверенность в завтрашнем дне, был четкий план, выработанная манера поведения в придачу со списком ценностей. Я пил кровь, поддерживая неизвестно кем дарованное бессмертие, набирался сил и выстраивал нерушимую схему мести. Меня ничто не волновало, поступками правило равнодушие и безразличие, а теперь этого нет. Моя концепция дала сбой, разладилась, перевернулась с ног на голову из-за…
Я мог бы винить в своих бедах Астрид, ее характер, чувственность, невинность и детский взгляд на мир, ведь именно они прельщали меня больше всего остального, однако сбрасывать со счетов собственные оплошности глупо. Я подтолкнул ее к себе, позволил стать ближе, влюбил без всяких на то усилий и, чего ух греха таить, с задержкой дыхания ждал появления ответного чувства. На данный момент его нет, и я отчаянно корю себя за то, что думаю об этом с сожалением. Никогда прежде мне не приходилось быть настолько близким к отметке 'чудовище' с пометкой 'любимое'. Она знает о моей сущности, уже прочитала об ужасах, сотворенных мною в молодости, и, хоть и не смогла связать их с нынешним Джеем, не назвала Верджила распоследним ничтожеством, а ведь Айрис выразилась примерно так. Разумеется, под властью эмоций, в пылу отвержения жестокости моего рассказа, но все-таки она выказала презрение.
Моя девочка. Впервые в жизни я нахожу в обычных словах тайный смысл, будто заложенный самой природой. В груди ворочается нечто мягкое, теплое и настолько приятное, что веки невольно опускаются, позволяя телу налиться истомой.
Определенно, я превратился в слащавого романтика, но даже сие наблюдение не вызывает раздражения. Пусть так, наедине с собой можно быть кем угодно.
Однако я увлекся и не заметил приближающегося из-за спины несчастья. Обиженная брюнетка вдруг решила сменить гнев на милость и без стука вошла в мою спальню, видимо, в надежде наконец получить заслуженную, как ей казалось, порцию ласки. О, боги, когда я смогу уже избавиться от этого ненавистного сосуда с кровью?
Вывернувшись в объятиях цепких лапок, я с улыбкой на губах вытолкал в коридор ноющую особу и предусмотрительно запер дверь на ключ. Мне нужна тишина и покой, а еще не помешал бы подробный план действий.
Предыдущие два дня не дали никаких результатов. Я неотрывно наблюдал за Лео сутками напролет,
