самообладание начисто, и Ричард держал меня в объятиях.
Глава сорок пятая
Я рыдала, пока не подкосились колени, и Ричард держал меня сильными руками, не давал упасть, прижимал к себе мое обмякшее тело. Когда рыдания стали затихать и Ричард почувствовал, что я снова стою на ногах, он ослабил руки, отклонился назад, чтобы посмотреть мне в лицо.
— Пробьемся, — сказал он.
Я посмотрела на него. Волосы выбились из-под бейсболки, каштановые волнистые кудри до плеч обрамляли его лицо и длинную, резкую линию шеи. А мне хотелось видеть это великолепие, рассыпанное вокруг лепных скул. Встав на цыпочки — слегка больно, но все же терпимо, — я сняла с него бейсболку и увидела, как рассыпались еще волосы, но не все.
Ричард повернулся — я увидала совершенно мерзкий пучок, который кто-то ему завязал. Потянулась освободить его волосы, но он поймал меня за руку, поставил меня на пол на всю ступню.
— Не надо.
— Почему?
Он ласково улыбнулся:
— Потому что мои волосы тебя отвлекут, а сейчас не время.
Я кивнула, соглашаясь.
— Слишком, впрочем, у меня все болит, чтобы отвлечься всерьез. Я было удивилась, что чувствую себя так ужасно, но два дня — это объясняет.
Он поцеловал мне костяшки пальцев на обеих руках, потом отпустил их.
— И вид у тебя очень потерянный.
— Потому что так я себя чувствую. — Я посмотрела на него: — Ричард, что со мной случилось? Почему я не чувствую Жан-Клода?
Он подумал, потом сказал:
— Включи воду. Так, будем надеяться, тот тигр нас не услышит.
Не говоря больше ни слова, я подошла к душу — все равно надо было помыться. Мужской запах держался у меня на коже, и это был запах чужих мужчин. Мне случалось просыпаться в аромате чужой кожи на теле, но никогда этот аромат не был незнакомым. Я медленно присела — опасаясь боли — и включила воду. Ричард стал рассказывать:
— Ты помнишь Марми Нуар?
Я попыталась оглянуться через плечо, но следы больших когтей отозвались слишком сильной болью, и пришлось повернуться всем телом:
— Мать Всей Тьмы не так-то легко забыть.
Кажется, он вздохнул с облегчением:
— Слава богу! Жан-Клод не знал, сколько твоей памяти она стерла.
Я уставилась на него:
— Ричард, о чем это ты? Марми Нуар мне память не стирала. Я помню каждый раз, когда ее видела, даже во сне.
Взгляд Ричарда мне не понравился. Слишком сочувственный, слишком понимающий, слишком… «ах- ты-бедненькая».
— Нет, не помнишь.
— Перестань ходить вокруг да около и расскажи мне.
— Позавчера она подчинила себе твой разум. Это из-за нее взбесился ardeur.
Я попыталась вспомнить. Что я помню последнее?
Но чем я напряженнее пыталась вспомнить, тем сильнее ускользала в сторону мысль — будто на льду, где не за что схватиться. Я встряхнула головой:
— Я некромант; вампиры подчинить себе мой мозг не могут. Тем более на расстоянии в тысячи миль. Она же аж в Европе. Вот так полностью меня задурить она оттуда не могла бы.
Он пожал широкими плечами:
— Тогда почему ты не помнишь, что случилось? Что заставило ardeur выйти из-под контроля так, как никогда еще не бывало?
— Не знаю, но…
Я сглотнула сухим ртом — даже больно стало. Вода потекла совсем горячая, от нее пошел пар. Я добавила холодной и попыталась понять, что он говорит.
— Сперва тигр во мне вроде как с ума сошел. Творил такое, чего никогда ни один из зверей не делал.
— Например?
Я ему рассказала очень сжатый вариант. Когда рассказ закончился, Ричард стал настолько мрачен, что мне это не понравилось.
— В чем дело, Ричард? Что со мной такое?
— Мы пока точно не знаем, но похоже, что ты направила зов ко всем тиграм-оборотням в США. Максимилиан, мастер Лас-Вегаса, позвонил Жан-Клоду с самыми разнообразными угрозами. Заявил, что ты украла или пытаешься украсть одного из его тигров. Он не против был, что ты с тигром спишь, но ты не имела права вызывать его как супруга.
— Что это за «зов» такой? Криспин тоже о нем говорил, судя по интонациям, его с большой буквы надо писать.
— Из всех тигров-оборотней нам довелось говорить только с Кристиной, но она не урожденная, она выжила после нападения, и потому она не эксперт. В общем, «зов» — это способ для доминантной тигрицы добыть себе любовника и в конечном счете — супруга. На это способны только очень доминантные самки, и если вопли Макса точны, то ты своим зовом накрыла всю страну — или почти всю. Макс решил, что это относилось только к его клану, потому что у тебя оказался его тигр, но когда его жена связалась с другими кланами, просто проверить… в общем, «зов» коснулся всех.
— Коснулся — это как? — спросила я.
Вода стала нужной температуры. Я отчаянно хотела вымыться, но информации хотела не меньше.
— Очевидно, все свободные самцы ощутили твой зов. И только самые доминантные самки удержали своих самцов, чтобы не прыгнули в ответ на твой зов в ближайший самолет или автобус.
Я вытаращила глаза:
— Ты серьезно?
Он развел руками:
— Анита, это не ты. Ты сильна, но не настолько.
— Ты хочешь сказать, что Марми Нуар через меня вызвала сюда тигров?
— Да.
— Зачем? Чем ей это выгодно?
— Во-первых, Жан-Клод хочет, чтобы ни ты, ни Джейсон никогда никому не говорили, что это работа Марми Нуар. Он опасается, как бы другие вампиры, узнав, не решили тебя убить, чтобы не дать ей набрать еще больше силы.
Эти рассуждения мне понятны. И если бы погибать не мне, я бы даже и спорить не могла бы.
— Хорошо, поняла. Так что она выигрывает от того, что ко мне приходят тигры?
— Жан-Клод не уверен, но Элинор предполагает, что Мать собирает свои силы. Совет вампиров наконец нашел почву для единения. Все они боятся того, что будет, если она совсем очнется от своего «сна». И вот-вот могут проголосовать за то, чтобы этого никогда не случилось.
Я прошептала:
— То есть совет хочет убить Марми Нуар?
— Последние данные, полученные оттуда Жан-Клодом, говорят, что вопрос будет поставлен на
