даже для меня большая. Как будто кто-то по спине прошелся плетью. Еще много следов на руках, колотая рана на заднице — и она навела на воспоминание. Криспин в облике тигра у меня внутри и приподнимает меня за зад над кроватью, чтобы войти глубже. Когти впиваются мне в кожу, когда его настигает облегчение — и меня тоже.
От воспоминания дернулось внизу живота, и пришлось прислониться к стене. Господи, что же со мной такое? Обычно только Ашер мог наводить сексуальные воспоминания такой силы. Один из его талантов: оргазм, испытанный с ним, в воспоминаниях бывал той же силы, что и наяву. Задумаешься слишком сильно — и вести машину становится опасным. Но ведь ни с кем другим такого не должно быть?
Были еще следы на боках, на внутренней стороне бедер. Я старалась не обращать на них внимания, и получалось, пока на них не попадала вода. И тогда они болели адски, не замечать уже не получалось. Я так была изрезана, что можно было идти в любую больницу или полицейский участок, и там бы в изнасиловании не усомнились.
Беда в том, что подобное изнасилование, совершенное ликантропами, влечет смертную казнь. А мне ничья смерть не нужна была, мне бы только таблетку «завтрашнего дня», и как можно быстрее. Свою пропущенную таблетку я приняла тут же — рекомендуется инструкцией. И если я не беременна уже, то мне ничего не угрожает.
В смысле беременности.
Я знала, что от текущего по телу шампуня станет еще больнее, а о мыле даже и говорить не стоит, но надо было смыть чужой запах с кожи. Не должна я пахнуть сексом и чужими мужчинами. Даже если это будет больно, все равно надо смыть.
В конце процедуры я сидела на дне ванны, из душа бежала вода. Я отмылась, насколько это вообще было возможно. Понятно было, что кожа у меня пахнет только мною и мылом, но я продолжала ощущать чужой запах. Да, это только воображение, но все равно я сидела на дне ванны, ожидая, пока придет ощущение отмытости и безопасности, и понимая, что его не будет. Этих парней я не винила — виновата была Мать Всей Тьмы. Это она изнасиловала нас всех. Использование вампирской силы для принуждения к сексу — такое обвинение тоже предусматривает смертную казнь. Изнасилование с применением магии автоматически приводит колдуна или ведьму в тюремную камеру и к шествию на казнь.
В дверь тихо постучали. Я ничего не ответила. Стук раздался снова:
— Анита, это я, Джейсон. Как ты там?
Я сказала только то, что могла сказать:
— Плохо.
— Можно мне войти?
Я подумала и об этом. О Джейсоне. Он мой друг. Он не хотел делать мне больно. Не хотел делать меня беременной. И я снова тихо заплакала — он даже вряд ли различит этот звук на фоне душа.
— Ничего, Анита. Я понимаю, что ты сейчас не хочешь меня видеть.
— Нет, ничего, — ответила я. — Все нормально. Заходи.
Я почти почувствовала, как он колеблется по ту сторону двери, а потом услышала щелчок. Сквозь запотевшее стекло душа дверь не была мне видна. Услышала шаги Джейсона, потом дверь душа шевельнулась, но не открылась — наверное, он сел на пол, прислонившись к ней.
— Анита? — окликнул он меня.
— Ага.
— Ничего, если я приоткрою дверь?
Я подумала и об этом. Подумала и сказала:
— Можно.
Он открыл задний край двери, подальше от воды. Я повернула голову так, чтобы его видеть. Колени я прижимала к груди, щекой прильнула к колену. Джейсон был в халате. Я посмотрела в его синие глаза. Шелковые соломенные волосы торчали в беспорядке вокруг головы. Я видала его растрепанным с утра — это было что-то другое. У него волосы слишком прямые, чтобы так торчать.
— Что у тебя с головой? — спросила я.
Он почти улыбнулся — на самом деле состроил гримасу.
— Что-то у меня было на подушке, а потом я руками волосы пригладил.
— Что-что у тебя было на подушке?
Он посмотрел на меня долгим взглядом.
— А! — Я отвела взгляд — смотреть ему в глаза больше не хотела. — Это было твое?
— Не знаю. Не думаю.
Я свернулась в клубок под горячей водой. Если бы дело было дома, я бы уже весь запас горячей воды извела, но в отеле ее больше.
— Тебе нужно вымыться, — сказала я.
— Да, но это дело терпит.
— Тот, другой, уже проснулся?
— Да.
— И кто он такой?
— Он репортер.
— Вот черт, — сказала я с чувством.
— Не волнуйся, он в глубоком подполье и выходить не хочет. По этой истории ему репортаж не сделать.
— Имя? Его имя, в смысле.
— Алекс Пинн.
— Уменьшительное от Александр?
Джейсон сделал такое движение, будто хотел кого-то спросить, но сказал только:
— Да, если верить его водительским правам.
— Тебе интересно, почему я спросила, не уменьшительное ли это имя?
— Интересно.
— Просто показалось, что мне нужно хотя бы знать полное имя мужчины, с которым я двое суток кувыркалась в постели.
— Анита…
— И не пытайся мне объяснить, что все это не так страшно.
— Я для этого и пришел.
Я обернулась снова, чтобы его видеть.
— Пока мы тут все сидели, я таблетку забыла принять. Понимаешь? Таблетку.
Он медленно моргнул, но в лице не изменился, и я поняла, что мои слова не были сюрпризом.
— Как ни старались, но мы не могли не подслушать часть твоего разговора с Ричардом — пока ты воду не включила. Ты, можно сказать, орала.
— Так что тигры тоже знают?
Он кивнул.
Я закрыла глаза:
— И как они отреагировали?
— Криспин был в восторге.
На это я открыла глаза:
— Чего?
— Очевидно, обязанность хорошего послушного тигра — делать побольше хороших послушных тигрят. Каждой их женщине полагается родить хотя бы одного ребенка. А лучше — двух.
— Так что он рад?
— Он говорит, что великая честь будет его клану, если ты станешь его женой и выносишь дитя белого тигра.
Я даже села прямее:
— Как ты сказал? Женой?
— Ага.
Я скривилась:
