мне нужно было просто что-то держать в руках.
После того, как медики заверили нас, что Карлтон поправится, мы наконец-то собрались ложиться спать. Хотя мы по-прежнему ждали результаты теста на ликантропию. В мою комнату все еще не пускали, но если захочу, я могла бы вернуться туда, спать через пару часов, когда они там все закончат. Вероятно, я бы так и сделала, но тут выступил Эдуард в роли мамы-наседки.
— Мне нужна новая комната, — сказала я.
— Ты будешь спать в нашей комнате, — ответил он.
Я удивленно подняла брови.
— Я могу пойти в другую комнату, — сказал Тилфорд, пытаясь сделать непроницаемое лицо.
— Нет, ты хорошо подходишь в роли сопровождающего, — сказал Эдуард и опять его тон Тэда выбрался наружу.
— Раз вы собираетесь спать вместе, я имею в виду… — Тилфорд выглядел смущенным.
— Мы не любовники, — ответила я.
Тилфорд выглядел еще больше смущенным, — Я так не говорил.
— Я знаю, что по слухам я сплю со всеми мужиками, с которыми общаюсь, Тилфорд, все нормально.
— Не уверен, что буду чувствовать себя в своей тарелке, даже если правила позволяют нам спать с женщинами, — сказал он.
— Карлтон повезло, что она осталась в живых. Я не собираюсь рисковать Анитой. Сегодня ночью она остается со мной. Если тебе это не нравится, тогда это тебе нужна другая комната, — сказал Эдуард. Он и не пытался притворяться Тэдом, это был просто Эдуард, заявляющий о фактическом положении дел.
— Я пойду, посмотрю и проверю, разрешают ли они нам оставаться с женщиной в комнате, за которую они платят, — сказал Тилфорд.
— Мы сами можем оплатить себе комнату, — ответил Эдуард.
Как показала проверка Тилфорда, иногда, из-за сложной финансовой ситуации, маршалам разных полов приходилось делить комнату. Рэборн пришел в бешенство, обвиняя меня в совращении Тилфорда и Эдуарда, но успокоился, не добившись от меня никакой реакции или пока сам не влип в неприятности, если бы его кто-нибудь услышал.
В конце концов, Тилфорд решил не делить с нами комнату, из-за того, что мол, его жена ему не разрешила. К тому времени я так устала, что глаза горели, и мне было на все уже наплевать. Предполагалось, что Эдуард займет кровать Тилфорда, а я его, дальнюю от двери, но после того, как дверь за нами закрылась, Эдуард сказал, — Помоги мне передвинуть кровать к окну.
Мы поставили второй матрас и матрасные пружины напротив большого и единственного окна.
— Их это не остановит, — сказала я.
— Это замедлит их, — ответил он, — И даст нам время на стрельбу.
— Согласна, — кивнула я.
Посмотрев на пустую рамку кровати, я спросила, — Ты в курсе, что теперь у нас только одна кровать?
— Это всего на пару часов, — он нахмурился, — Или ты про то, что тебе нужно будет кормить ardeur, когда ты проснешься?
Я серьезно восприняла вопрос, — Сейчас я лучше его контролирую. Мне будет нужна твердая пища, полна протеина. Оставаясь сытой физически, проще справиться с другим голодом.
— Хорошо, — сказал он и стал раскладывать оружие на прикроватном столике.
— И как я доберусь до пистолета на полу? — спросила я, забравшись на кровать и устроившись у стены.
Он протянул мне карабин Р90, хотя как только я увидела его, мне хотелось назвать его пистолет- пулемет, — Попробуй этот.
— Мой МР5 в другой комнате, — сказала я, проверяя ощущения от новенького пистолета. Я как-то стреляла из такого, но только один раз и то, на стрельбище с Эдуардом. Это был прекрасный пистолет, но мой МР5 тоже был хорош. Я положила большой пистолет на край кровати, попробовала перекатиться, и оказалось до него добраться проще, чем до маленького.
А потом наступил тот самый неловкий момент, когда нам пришлось вместе забраться на узенькую кровать. Я постоянно спала и занималась сексом с десятками мужчин, но вот внезапно мне стало как-то неудобно. Мы с Эдуардом не любовники и никогда ими не будем. Мы были друзьями и чуть ли родственниками.
Я приподнялась на своей половине кровати у стены, — Только мне как-то не неловко здесь?
— Да, — ответил он и сел на свою половину кровати. Он вдруг усмехнулся, и эта улыбка была всем, что осталось от молодого парня, прежде чем жизнь стала тяжелой и суровой.
— Знаешь, может ты и суккуб и живой вампир, но часть тебя, навсегда останется деревенской девчонкой, которая не уверена, стоит ли ей все это делать.
Я нахмурилась, — Мне оскорбиться?
— Нет, это лишь придает тебе очарования. Не важно, сколько мужчин в твоей жизни, тебе всегда с этим будет слегка неудобно.
Я нахмурилась еще сильнее, — И что в этом очаровательного?
Он пожал плечами, — Не знаю, но это очень в твоем стиле.
Я опять нахмурилась, — А быть таинственным и неуловимым очень в твоем.
Его усмешка слегка померкла, превратившись почти в его обычную улыбку. Это была холодная улыбка.
У меня вдруг возникла мысль, — А чтобы ты сделал, если бы я сказала, что мне нужно будет накормить ardeur, когда я проснусь?
Он лег и натянул на себя одеяло. Я уже была под своим одеялом. Он повернулся и глянул на меня в свете лампы, — Разобрался бы с этим.
— И что это значит?
— Это значит, что нам пришлось бы разбираться с ним.
— Эдуард…
— Проехали, Анита, — сказал он, приподнявшись и выключив свет. И так же, как он был одним из немногих людей в мире, которым я позволяла прикрывать свою спину, он был одним из тех, кому я позволяла сменять тему разговора. Он был прав, мы бы разобрались с этим, также как и разбирались со всем остальным.
Я лежала на спине в темноте. Он тоже.
— Эдуард, — позвала я.
— Хм-м, — ответил он.
— Ты спишь на боку или на спине?
— На спине.
— Я на боку, так что не пристраивайся.
— Что?
Я засмеялась и повернулась набок, — Спокойной ночи, Эдуард.
— Спокойной ночи, Анита.
После чего мы заснули.
Глава 7
Я проснулась под музыку кантри с рукой поверх чьего-то живота. Этот кто-то был в футболке, а те, с кем я обычно сплю, спят без одежды. Я почувствовала, как этот кто-то шевельнулся, просыпаясь, и произнес, — Да, с добрым утром.
