– Я не намерен ему возражать. Сидхе коварней, чем гоблины. Видит Богиня, сидхе коварней, чем кто бы то ни было из фейри.
– Как мило, когда сидхе признают правду, – хмыкнул Шалфей.
Я посмотрела на него. Человечек на полке шкафа рядом с огромной кружкой горячего шоколада выглядел совершенно безобидным. Впечатление детской невинности еще усиливалось из-за шоколадных 'усов' у рта. Эльфы-крошки всегда спекулировали на своей миловидности. Но я видела, как их стая вырывала куски плоти из тела беззащитного, скованного цепями Галена. Они выполняли приказ принца Кела, но выполняли его с наслаждением.
Шалфей то ли свалился, то ли оттолкнулся от полки и взмыл в воздух.
– Все разговоры ваши впустую, дорогие мои сидхе, потому что мой долг – обо всем доложить королеве Нисевин. Может, вам и позволительно устраивать заговоры против вашей королевы, раз уж Мерри может стать ее преемницей, но Нисевин держит власть твердой рукой, и я рисковать ее неудовольствием не могу.
Он подлетел к столу и приземлился на него пушинкой, хотя на самом деле весил он гораздо больше, чем казалось на вид. По логике, он должен бы, наоборот, весить меньше – но если Шалфей приземлялся вам на руку, 'лишний' вес очень чувствовался.
Эльф шагнул к чаше, но Дойл преградил ему путь рукой.
– Тебе и оттуда хорошо видно.
Шалфей уперся ладошками в стройные бедра и нагло глянул на заметно превосходящего размерами противника.
– Чего ты страшишься, Мрак? Что я ее украду и оттащу к своей королеве?
– Чаша – дар сидхе, и у сидхе она останется, – отрезал Дойл.
Шалфей прянул в воздух, закружился у светильников, как огромная моль, хотя крылья у него были от дневной бабочки, не от ночной.
– И все же мой долг – поведать все королеве Нисевин. Ваше право размышлять, говорить ли о чаше вашей королеве, но поскольку я своей сказать обязан, вам вряд ли стоит мешкать.
– Завтра вечером мы должны явиться ко двору, – припомнила я. – Ты можешь подождать с докладом до этого времени?
– Зачем мне ждать? – спросил он и спустился прямо к моему лицу, так что ветер от его крыльев играл с моими волосами.
– Потому что чем меньше будет тех, кто знает о чаше, тем менее это опасно для всех, включая твой народ.
Он погрозил мне пальчиком:
– Ц-ц-ц, принцесса, доводы разума на меня не подействуют. Я весь день держался поодаль, хоть твоя магия влекла меня, будто любовная песня сирен. – Он приземлился на стол передо мной. – Я не шел на зов потому только, что видел уже всю восхитительную любовь сидхе, какую хотел бы видеть со стороны, а не в твоей постели. Я не больно-то увлекаюсь наблюдением.
– Я обязалась раз в неделю делиться с тобой кровью, Шалфей. Это цена союза с твоим народом. И я свои обязательства выполняю.
Он протопал ко мне крошечными желтыми – в тон основному цвету крыльев – босыми ножками.
– Кровь, принцесса, – это прекрасно, но хороший перепих она не заменит. – Он облокотился на мою руку, как на забор, и уставился на меня черными глазенками. – Пусти меня нынче в свою постель, и я никому словечком не обмолвлюсь до прибытия ко двору.
Я отдернула руку; он едва не упал и взвился в воздух, сердито трепеща крыльями.
– Ты все еще пытаешься пролезть на трон, Шалфей? Я думала, мы с этим уже разобрались!
Он завис прямо у меня перед глазами, будто разозленный колибри, я слышала гудение его крыльев. Крылья настоящих бабочек так не жужжат.
– Да, у моей королевы было желание посадить меня своей куклой на неблагой трон, но да спасет меня Флора, принцесса, не это теперь меня заботит.
– А что же? – поинтересовался Дойл.
Шалфей сделал пируэт в воздухе и поднялся повыше, чтобы держать нас обоих в поле зрения.
– Постель. Я хочу опять возлежать с женщиной. Неужто в это так трудно поверить?
– Забудь, – сказал Дойл.
– Забудь, – сказала я.
А Китто заметил:
– Феям-крошкам секс нужен не больше, чем гоблинам, если взамен они могут добыть кровь и силу.
Шалфей выразительно глянул на гоблина, ставшего сидхе.
– Твой род нас поджаривает на вертелах и считает лакомством. Прости, если я не сочту твое мнение слишком весомым. – Сарказм он и не трудился скрыть.
Китто зашипел на него, и Шалфей зашипел в ответ.
– Хватит, – оборвал их Дойл. – Назови свою цену за то, чтобы сберечь наш секрет до завтрашнего вечера. Секса с принцессой не проси, этого ты не получишь.
Шалфей скрестил на груди руки и мастерски изобразил надувшегося ребенка. Впечатление еще
