– Шалфей, – строго сказала я, – только лизнешь, как Риса на кухне, и ничего кроме.
Шалфей подлетел ко мне поближе, чтобы продемонстрировать донельзя ядовитую ухмылку, но кивнул. Я даже не сразу поверила, но он кивнул еще раз и полетел к Холоду.
Холод невольно попятился, но спохватился и шагнул обратно. Большинство сидхе не верили, что кто-то помимо их сородичей может с успехом применить к ним гламор. Это было заблуждением, но очень распространенным. Холод его явно не разделял, и я задумалась, жертвой чьей магии он когда-то пал. Он вел себя так, словно имел основания опасаться фей-крошек.
– Погодите, – сказала я. – Холода когда-нибудь отдавали на пытку феям-крошкам, как Галена?
– Нет, – хором воскликнули Холод и Рис.
Шалфей мотнул головой:
– Убийственного Холода никогда не подавали блюдом на наш пиршественный стол. – Эльф медленно, напоказ облизнул свой маленький ротик. – М-м... Ням!
Холод умоляюще на меня глянул:
– Не принуждай меня!
– К чему не принуждать? Дать ему себя лизнуть, ощутить вкус кожи – не такое большое дело, Холод. Тебя что, провел когда-то гламор кого-то из малых фейри? Это тебя беспокоит? – Не успев договорить, я поняла, что спрашивать так прямо не стоило.
– Никому из фейри меня не провести.
Лицо Холода застыло прекраснейшей из масок – холодной и высокомерной, черты заставили бы рыдать от зависти любого мастера пластической хирургии. Серый шелк халата почти сливался с серебром волос. Будто статуя – слишком прекрасная, чтобы посметь к ней прикоснуться, слишком гордая, чтобы самой снизойти до прикосновений.
Мне нужно было выяснить, в чем дело, но не в присутствии еще двоих мужчин. Я вгляделась в прекрасное лицо, провела взглядом по груди, по животу, представила, что прячется под халатом, – и подумала, что даже будь мы наедине, он не сознался бы в своих тревогах.
– Ну, пробуй же, Шалфей. – В голосе отразились мои усталость и разочарование.
Шалфей скользнул вперед, почти сложив крылья, – скорее упал, чем спланировал. Он остановился у самого лица Холода, молниеносно нырнул и тут же метнулся прочь размытым от скорости цветным пятном. Он уже кружил под потолком, когда Холод шлепнул себя по лбу, – словно предугадал защитную реакцию стража.
Шалфей злобно шипел; я решила поначалу, что Холод его все-таки стукнул, но потом разобрала слова в шипении:
– Он не отличается на вкус от белого рыцаря!
– Ну так возьми кровь у меня и отстань от Холода, – предложил Рис.
Шалфей подлетел к кровати. Он сложил ручонки на груди и топнул ногой по воздуху – как по земле.
– Ах нет! Я уговаривался о крови двоих воинов-сидхе и двоих получу?
– Я дам ему кровь, – буркнул Холод. – Но без гламора. На магию я не соглашался.
Рис взялся возражать, но я тронула его за руку:
– Ты получишь все обещанное, Шалфей, но Холод пусть идет к себе. От него сегодня пользы не будет.
Последние слова Холода задели – всего лишь чуть дернулись веки, но я его уже наизусть выучила, я знала, что это значит.
– Кем ты его заменишь? – с интересом спросил Шалфей, подлетая пониже к моему лицу. – Как насчет Галена? – Он усмехался довольно и злобно одновременно.
– Глупый вопрос, – сказала я. Шалфей состроил обиженную гримасу – не слишком искренне.
– Я не буду больше делить тебя с гоблином. И не хочу пить от Мрака. – Он задумался и в задумчивости приземлился на подушку у меня на коленях. Пурпурный шелк заметно промялся. Шалфей всегда оказывался тяжелей, чем я предполагала или даже чем помнила. – Так, значит, Никка – он один остался.
Я кивнула:
– Решено.
– Ты не спросила Никку, позволит ли он эльфу пить свою кровь, – напомнил Холод.
Я вгляделась в сногсшибательно красивое лицо. Он все же невероятно красив – вопрос только в том, хватит ли мне одной его красоты. Ответ, разумеется, отрицательный.
– Никку мне спрашивать не нужно, Холод. Он придет, стоит мне позвать, и сделает то, что я скажу. Он не станет пускаться в споры – просто сделает то, что нужно.
– А я – нет.
Холод вскинул лицо кверху – воплощенное высокомерие и дерзость. Я вздохнула.
– Я тебя люблю, Холод.
Его взгляд смягчился, неуверенность на миг проглянула из надменной маски.
– Я люблю наши ночи, я так много люблю в тебе – но я стану королевой. У меня будет абсолютная власть над двором. Кажется, ты не понимаешь, что это значит. Это значит, что править буду я, кто бы ни стал королем. Ты слышишь, Холод?
