– Дай ту же клятву, что и Мередит.
Агнес вздрогнула – не от холода.
– Клянусь тьмой, что поглощает все: я не причиню вреда принцессе здесь и сейчас.
– Нет, – сказал Шолто, – поклянись, что никогда не причинишь ей вреда.
Карга еще ниже опустила голову, черная солома волос поплыла по воде.
– Такую клятву я дать не могу.
– Почему?
– Потому что я хочу причинить ей вред.
– Ты не поклянешься не нападать на нее? – с удивлением спросил он.
– Нет. Не смогу.
Ивар сказал своим птичьим голосом:
– Можно ли предложить, ваше величество? Пусть она поклянется не вредить принцессе сейчас, и на том пока успокоимся. С ее коварными планами разберемся потом, закончив неотложные дела.
Шолто прижал к себе Сегну, желтые руки карги ухватились за него поломанными когтями.
– Ты прав. – Царь посмотрел на Агнес, согнувшуюся над водой и над телом Сегны. – Поклянись как хочешь, Агнес.
Карга выпрямилась, с волос у нее лилась вода.
– Клянусь тьмой, что поглощает все, что я сейчас не причиню вреда принцессе.
– Позволь вмешаться, царь слуа? – попросил Дойл.
– Да? – откликнулся Шолто, хотя смотрел он только на умирающую женщину.
– Пусть Черная Агнес добавит, что не станет вредить принцессе, пока мы не покинем ваш сад.
Шолто только кивнул:
– Добавь, что он просит, Агнес.
– Стражи сидхе теперь будут приказывать нашему царю? – проворчала Агнес.
– Добавь! – крикнул Шолто, и крик перешел в рыдание. Царь склонился над Сегной и открыто зарыдал.
Агнес уставилась на меня, не на Дойла. Каждое слово из нее будто клещами вытягивали:
– Клянусь тьмой, что поглощает все, что я не причиню вреда принцессе, пока мы остаемся в мертвых садах слуа.
– Лучшего нам не добиться, – тихо сказал Холод.
– Йе, – кивнул Дойл.
Оба посмотрели на меня; они понимали, что решение не из лучших. Я на их взгляды ответила вслух:
– Уйти нам нельзя, только пройти. Придется это пережить, чтобы двигаться дальше.
Шолто чуть приподнял голову:
– Сегна это не переживет.
В Лос-Анджелесе, когда я много хуже обошлась с Нерис Серой, третьей его каргой, он не был так расстроен. Вслух я ничего не сказала, но для себя не отметить не могла. Обе они были его любовницами – но опять же, я знала, что к любовникам относятся по-разному. Сегна для него значила много, Нерис – нет. Вот так просто, честно, больно.
Черная Агнес в упор смотрела на Шолто, и я поняла, что она не только горюет о Сегне, но, как и я, припомнила, что над Нерис ее царь не плакал. Думала она, станет ли он плакать над ней? Или и без того знала, что Сегну он любил больше других? Не знаю, какая мысль отражалась у нее на лице, но мысль была горькая и болезненная. Она смотрела на плачущего царя с выражением потери – не только потерю Сегны она станет оплакивать с нынешней ночи.
Она словно почувствовала мой взгляд, обернулась, посмотрела на меня. Горе мгновенно сменилось ненавистью – жаркой, обжигающей. В ее глазах я видела собственную смерть. Агнес убьет меня при первой возможности.
Дойл сжал мне плечо. Холод переступил через скрытые водой кости и загородил нас широкими плечами от взгляда Агнес – словно один взгляд мог мне навредить. Сейчас не мог, ушло то время. Но будут еще дни, а способов убить одну-единственную смертную принцессу – не сосчитать.
– Она поклялась, – сдавленным голосом сказал Шолто. – Больше ничего мы с ней не сделаем.
Он признавал, что увидел в лице Агнес то же, что и мы. Хотелось бы мне верить, что он крепко держит свою каргу на поводке, но ее взгляд ясно говорил, что ни любовь, ни долг не смогут соперничать с ненавистью.
Я не хотела убивать Сегну, не хотела обрывать ее жизнь, когда над ней рыдал Шолто. Но с этой секунды я знала, что Агнес мне убить придется – или она убьет меня. Может, я не сама ее убью и не сегодня, но уничтожить ее необходимо. Слишком она опасна и слишком влиятельна среди слуа, чтобы оставлять ее в живых.
Как только мысль эта всплыла на поверхность моего сознания, мне захотелось и засмеяться, и расплакаться. Я винила себя за смерть первой карги, я не хотела убивать вторую – и уже планировала смерть третьей.
Холод с Дойлом пронесли меня над скрытым под водой шипастым хребтом и почти вплавь доставили к Шолто. Они попытались отпустить руки, но я тут же провалилась по подбородок – и стражи дружно меня подхватили, поднимая выше над черной водой.
– Пусть стоит на своих ногах, – с той же лютой ненавистью в голосе, что и в глазах, сказала Агнес.
– Не уверена, что мне хватит роста, – возразила я.
– Должен согласиться с каргой, – вступил Файф. – Чтобы убийство считалось совершенным ею, принцесса должна стоять самостоятельно.
Холод с Дойлом переглянулись, не решаясь меня отпустить.
– Давайте потихоньку, – предложила я. – Кажется, я смогу нащупать дно.
Они так и сделали. Если задрать подбородок кверху, грязная вода не заливала мне рот.
– У нас нет с собой оружия, способного убить бессмертную, – сказал Дойл.
– У нас тоже, – заметил Ивар.
Шолто посмотрел на меня откровенно страдальческим взглядом, мне пришлось сделать усилие, чтобы не отвернуться. Он шагнул, и мне в лицо ударила мелкая волна. Я принялась подгребать ногами, чтобы удержать голову на поверхности, – и тут нога что-то задела. Я сначала подумала, что кость, но это что-то двигалось. Оказалось, я задела свисавшую в воде руку Сегны. Когда я задела ее второй раз, рука конвульсивно дернулась.
– Кости – вот смертельное оружие, – сказала я.
Сегна пробулькала горлом, забитым жидкостью, которой в горле у живых не место:
– Поцелуй меня… последний раз.
Шолто наклонился к ней, рыдая.
Ивар увлек всех подальше, освобождая нам пространство. Агнес он тоже позаботился увести, так что Сегна начала погружаться в воду. Я поплыла вперед, чтобы ее поддержать, подставила руку ей под спину, ощутила, как ее плащ опутывает мне ноги. Я почувствовала, как напряглись ее мышцы за долю секунды до того, как ее рука, оказавшаяся теперь у меня за плечами, пошла вперед. Я успела развернуться и двумя руками отжать ее, не дать полоснуть себя когтями.
– Мерри! – заорал Дойл.
У меня за спиной взметнулась другая рука. Первую я отпустила и попыталась перехватить другую, отбить в сторону. Сегна перевернулась, ушла под воду и увлекла меня за собой.
Глава 14
Я еще успела глотнуть воздуха – и вода нас накрыла. Лицо Сегны пятном бледнело в черной мути: рот открыт в вопле, а вокруг расплывается кровь. Когда она утащила меня под воду, я отчаянно вцепилась пальцами ей в руки, обхватить их не смогла – очень уж маленькие у меня ладони.
Слишком поздно я сообразила, что убить она может не только когтями. Она пыталась насадить меня на торчащие из дна кости. Я заколотила по воде ногами, чтобы не дать ей затянуть меня к костям, остаться ближе к поверхности. К коже прикоснулся заостренный конец кости, я пнула его и оттолкнулась подальше. Сегна мешала, тянула меня. Она для меня была слишком сильна – раненная, умирающая, а я и
