искусство; но зд?сь оно достигает своей высшей точки: вас заставляют чистить ваксой ножки кровати[7].
В этих смотрах, производимых генералом, обнаруживается все рабол?пство не только низших, но и высших офицеров. Как только доходит в?сть о приближеніи генерала, вы видите, как вс? эти офицеры, такіе высоком?рные, когда им приходится говорить с солдатом, вытягиваются в струнку и смиренно сл?дуют за генералом, а генерал – если только он не совс?м дряхл – выступает впереди, гордо выпрямившись. И с какой яростью устремляются вс? глаза на несчастнаго солдата, который как-нибудь даст повод к зам?чанію со стороны высшаго начальства! Какой ужас! вс? офицеры вн? себя: солдату не хватает иголки или же он забыл, что вчера кончились т? дв? нед?ли, втеченіе которых мундир нужно застегивать сл?ва направо и что теперь он должен быть застегнут справа нал?во! Полковой командир от ярости не может произнести ни слова, подполковник готов лопнуть от злости, капитан зелен?ет от страха; один только унтер ничего не говорит, потому что знает, что ему достанется от вс?х. Его положеніе – ясно; правда, он может ут?шаться т?м, что выместит все на виновном.
Когда не предвидится никаких смотров, вы им?ете другого рода развлеченіе: в четыре часа, обыкновенно по субботам, солдат сзывают на работу, которая состоит в том, чтобы ходить по казарменному двору и собирать в кучу разбросанные там камни. Посл? часа этого пріятнаго времяпрепровожденія, вы вновь возвращаетесь в казарму, а сложенныя вами кучки камней втеченіе всей нед?ли разбрасываются проходящими по двору, так что в сл?дующую субботу вы начинаете работу сызнова. Военная жизнь изобилует такими остроумными развлеченіями.
Иногда вечером, посл? столь полезно проведеннаго дня, вам захочется, может быть, побес?довать со своими товарищами по заключенію; но вы скоро увидите, что их разговоры далеко не способны поддержать бодрость челов?ка или внушить ему высокія мысли. Вот вы зам?чаете н?сколько челов?к, которые см?ются до упаду; вы подходите, ожидая услышать что-нибудь остроумное, и что же? Какой-то болван разсказывает неприличную исторію, глупую и банальную. Вы с отвращеніем отворачиваетесь, и попадаете в другую группу, гд?, захлебываясь от удовольствія, вспоминают прошлыя попойки или мечтают о будущих, которыя они себ? устроят, если удастся обманом вытянуть денег у родственников. Вы не найдете ничего, кром? пьянства и грязнаго разврата; напрасно-бы вы стали говорить о чем-нибудь другом! вас никто не поймет. Других удовольствій для них не существует. Не удивительно посл? этого, что среди людей, проведших три года в этой обстановк?, оказывается столько кандидатов на должность полицейских и жандармов. Войско есть ничто иное, как школа деморализаціи, из которой могут выходить только сыщики, тунеядцы и пьяницы. Лишь очень немногим удается устоять против отупляющаго вліянія этих трех л?т, да и у т?х еще долго остаются сл?ды этого вліянія.
Как страшно разбивает челов?ка эта грубая, отвратительная дисциплина! Как она притупляет мозг, портит характер, убивает энергію! Вы отдаете этой ужасной машин? молодого челов?ка с душею, открытою для всего справедливаго и прекраснаго, с энергіей, которая бы еще выработалась в ежедневной жизненной борьб?, с умом, который расширился бы в будущем, и под вліяніем уже пріобр?тенных знаній, и под вліяніем потребности учиться дальше; но дисциплина точно од?вает на него чугунную шапку, которая с каждым днем все сильн?е и сильн?е сдавливает его мозг; даже біеніе его сердца замедляется. И когда, посл? трех л?т, эта іерархическая машина отдаст вам его – если только отдаст – то перед вами будет лишь безформенное подобіе челов?ческаго существа.
Безчувственные буржуа! Мы уже вид?ли, что защита страны, к которой вы нас готовите, есть ничто иное, как организація ваших привиллегій; военная служба, которую вы возводите во всеобщую обязанность, точно также существует только ради вашей защиты, а между т?м вы возлагаете всю тяжесть ея на т?х, против кого эта сила направлена и кто, таким образом, кром? всего остального, дает возможность т?м из ваших, которые не способны ни на какое другое, бол?е осмысленное, занятіе, получать в изобиліи чины, почести и крупныя жалованія. Эти же чины и деньги служат приманкой для честолюбія т?х людей, которые изм?няют своему собственному классу, чтобы сд?латься тюремщиками на служб? у буржуазіи.
Что нам за д?ло до вашего патріотизма, до ваших границ, до вашего искусственнаго разд?ленія народов! Ваше отечество нас эксплуатирует, ваши границы нас давят, ваши національности нам чужды. Мы – люди, граждане всего міра; вс? люди для нас – братья, и наши единственные враги, это т?, кто нас эксплуатирует, кто м?шает нам свободно развиваться и прилагать наши силы. Мы не хотим больше быть игрушкой в ваших руках, не хотим больше служить защитниками ваших привиллегій, не хотим носить постыдную лакейскую ливрею на вашей военной служб?, не хотим подчиняться отупляющему гнету вашей дисциплины. Довольно уж мы гнули перед вами шею, мы хотим, наконец, быть свободными!
А вы – б?дняки, которым еще предстоит отбываніе воинской повинности, неужели, читая в газетах о несправедливостях, совершаемых во имя дисциплины, слушая разсказы о прит?сненіях, жертвою которых становятся т?, кто им?л глупость позволить взять себя в солдаты, – неужели вы не задумаетесь над т?м, что ждет вас в казарм?? Если вы до сих пор вид?ли жизнь солдата лишь сквозь дым фиміама, который курят военщин? буржуазные поэты и писатели, неужели вы не поймете, наконец, всю ложь, которая заключается в этом восп?ваніи на вс? лады военных доброд?телей, солдатской чести, военнаго достоинства!.. Идите, несчастные б?дняки, губить ради магическаго слова «патріотизм» или же из страха военнаго суда, лучшіе годы своей молодости в той школ? испорченности, которую называют казармой, – идите, но знайте, какая участь вас ждет.
Если вы хотите благополучно окончить срок вашей военной службы, оставьте дома, вм?ст? с штатским платьем, всякое чувство собственнаго достоинства; скройте в самой глубин? вашего сердца всякое стремленіе к независимости:
Если какому-нибудь грубому пьяниц? вздумается вас оскорбить и если при этом на его мундир? нашиты погоны – постарайтесь тщательно скрыть движеніе мускулов вашего лица, когда они, помимо вашей воли передергиваются от чувства обиды; если вы подняли руку, чтобы опустить ее на лицо вашего оскорбителя, приложите ее скор?е военным жестом к козырьку вашей фуражки. Если вы открыли рот, чтобы отв?тить на угрозу или оскорбленіе, скажите, вм?сто этого, только: «Слушаю, ваше благородіе». Или, н?т, лучше не говорите ничего: мал?йшій жест, мал?йшее слово, мал?йшій признак волненія могут быть истолкованы как выраженіе ироніи и навлечь на вас кару за недостаток почтенія к начальству. Каково бы ни было оскорбленіе, – вы должны совладать с своим гн?вом, должны оставаться нечувствительным, спокойным, невозмутимым. Руки по швам, каблук к каблуку! Отлично! Вы терп?ливо, глазом не моргнув, сносите оскорбленія? Прекрасно, вы – хорошій солдат! Это именно то, что требуется от защитников отечества.
«Но», скажете вы, «если я не могу оставаться невозмутимым, если, помимо моей воли, кровь приливает мн? к мозгу и все начинает во мн? кип?ть?» Тогда есть только одно средство: не идти в эту каторгу, из которой вы выйдете испорченным, забитым, уничтоженным. Если вы хотите остаться челов?ком, не идите в солдаты, если вы не ум?ете сносить оскорбленія, не над?вайте мундира. Если же вы уже сд?лали эту оплошность и если когда-нибудь вы окажетесь в таком положеніи, что не сможете сдержать своего негодованія.... то не оскорбляйте и не бейте своего начальника: лучше убейте его прямо! Вы одинаково поплатитесь за это!
Глава XIV.
Колонизація.
Колонизація – этот ублюдок патріотизма и торгашескаго духа, этот вооруженный разбой правящих классов, – получила в наше время такое развитіе, что нам неизб?жно приходится посвятить ей отд?льную главу.
Если какой-нибудь частный челов?к заберется в квартиру сос?да, разобьет все, что попадется ему под руку и возьмет все, что захочется взять, его назовут преступником и «общество» его осудит. Но если какое-нибудь правительство станет в такое положеніе, что для его внутренней политики необходимо найти вн?шнее отвлеченіе, если у него в стран? слишком много незанятых рабочих рук, от которых оно не знает
