судов на подавленіе самых ничтожных требованій рабочих?
Теоріи, мечты о лучшем будущем – прекрасная вещь; но если бы оппозиція существующему строю сводилась к салонной философіи или к посл?об?денным разговорам сытых людей, если бы все ограничивалось безплодными жалобами на современное положеніе вещей и мечтаніями о будущем благ?, то мы были бы очень похожи на того сытаго филантропа, с туго набитым кошельком, который говорит умирающему с голода б?дняку: «Мн? от души жалко вас, ваша судьба озабочивает меня в высшей степени, и я душевно желаю, чтобы ваше положеніе улучшилось; а пока – будьте бережливы и постарайтесь скопить себ? на черный день», а зат?м проходит мимо, вполн? довольный собою. Если бы это д?йствительно было так, то буржуазія могла бы разсчитывать еще очень долго эксплуатировать рабочих, а рабочіе еще не скоро увидали бы конец своей нужд? и страданіям.
К счастью, от идейных стремленій до попытки их осуществленія, как мы вид?ли, –один шаг, и многія челов?ческія натуры очень склонны этот шаг сд?лать; а так как теорія анархизма есть теорія д?ятельная, то эти революціонныя натуры встр?чаются чаще в сред? анархистов, ч?м в какой бы то ни было другой. Отсюда т? многочисленные революціонные акты, которые так пугают робкіе умы, но которые для нас служат лишь доказательством развитія наших идей.
Пропов?довать жертвам эксплуатаціи покорность судьб? значило бы быть в руку эксплуататорам; мы предоставляем эту роль христіанству. Ни примиреніе с д?йствительностью, ни платоническія надежды не могут изм?нить положенія: для этого нужно д?ло, а самое лучшее д?ло, это – устраненіе стоящих на пути препятствій.
Довольно уже люди преклонялись перед власть имущими, довольно они ждали спасенія от свыше посланных личностей, довольно разсчитывали на чисто политическіе перевороты, на д?йствіе законов. Осуществленіе наших идей на практик? требует людей сознательных, понимающих свою силу, ум?ющих заставить уважать свою свободу, не становясь в то же время тиранами других, – людей, которые не разсчитывают ни на кого, кром? себя самих, своей собственной иниціативы, своей собственной энергіи. А эти люди явятся только тогда, когда мы будем пропов?довать не примиреніе с существующим, а, наоборот, протест против него.
Это не значит, однако, что анархисты отказываются от сод?йствія т?х, которые не склонны к активной борьб?, а хотят ограничиться исключительно распространеніем идей, подготовленіем дальн?йшей эволюціи; они даже не требуют, чтобы вс? их идеи были непрем?нно восприняты ц?ликом. В их область входит все, что уничтожает какой-нибудь предразсудок, устраняет какой-нибудь ложный взгляд, устанавливает какую-нибудь новую истину. Анархисты не пренебрегают ничьей помощью, не отталкивают никого; они всегда рады протянуть руку каждому, кто может дать им что-нибудь новое; они довольствуются т?м, что соединяют в одно отд?льныя усилія и обобщают отд?льныя стремленія, чтобы дать людям возможность разобраться в их собственных желаніях.
Наконец, если бы даже они этого захот?ли, анархистам невозможно оставаться мирными д?ятелями: силою вещей они приходят к бол?е р?шительным д?йствіям. Может ли выносить хотя бы придирки полицейскаго тот, кто раз понял, какую низкую роль он играет? Можно ли переносить дерзость какого- нибудь судьи, когда критика уже лишила его священнаго ореола, окружавшаго его раньше? Можно ли относиться с уваженіем к богачу, когда знаешь, что роскошь, среди которой он живет, соткана из нищеты сотен семей?
Может ли согласиться идти в казармы, чтобы там служить игрушкой в руках слуг своих эксплуататоров, тот челов?к, который уже знает, что патріотизм есть не бол?е, как предлог, а настоящая роль солдата это – убійство его собратьев-б?дняков?
Тот, кто понял, что б?дность есть результат плохого общественнаго устройства, что одни умирают с голоду только потому, что другіе слишком сыты, или хотят накопить богатства для своих насл?дников, тот не легко согласится умереть гд?-нибудь на улиц?. Приходит минута, когда, как бы челов?к не был миролюбиво настроен, он отв?чает на силу – силой, на эксплуатацію – революціонным актом.
Т?м, кому хот?лось бы, чтобы общество преобразовалось без всяких потрясеній, лучше разстаться с этой мечтой: она не осуществима. Идеи развиваются и неизб?жно ведут нас к революціи; об этом можно сожал?ть, но это – факт, с которым приходится помириться. Никакія с?тованія тут не помогут, а раз уже революція неизб?жна, то единственное средство пом?шать ей пойти против прогресса, это – принять в ней участіе и постараться направить ее к осуществленію нашего идеала.
Мы не принадлежим к числу пропов?дников насилія; мы не занимаемся и т?м, чтобы постоянно ругать фабрикантов и капиталистов, как либеральные буржуа когда-то постоянно ругали попов; мы не хотим толкать людей на то или другое д?ло, на тот или другой поступок. Мы уб?ждены, что люди д?лают только то, на что твердо р?шились сами, и что пропов?довать какой-нибудь поступок можно только прим?ром, а не словами и не сов?тами; вот почему мы ограничиваемся т?м, что выводим изв?стныя логическія посл?дствія, предоставляя каждому выбирать тот способ д?йствія, который кажется ему наилучшим. Но мы ув?рены, вм?ст? с т?м, что ч?м лучше будут поняты и ч?м больше будут развиваться наши идеи, т?м многочисленн?е будут и акты революціоннаго протеста.
Ч?м глубже проникнут наши взгляды в массу, т?м сознательн?е она будет становиться, т?м жив?е будет в ней чувство собственнаго достоинства, и т?м мен?е она, сл?довательно, будет склонна переносить прит?сненія со стороны властей и эксплуатацію со стороны капиталистов; т?м чаще и многочисленн?е станут в ней проявленія духа независимости. И это не только не огорчает нас, но совершенно наоборот: каждый акт индивидуальнаго протеста – лишній удар топора в давящее нас старое общественное зданіе. А раз уже прогресс не может обойтись без потрясеній и жертв, то мы можем только прив?тствовать т?х, кто погибает в бур?, и над?яться, что их прим?р вызовет новых подражателей, бол?е многочисленных и лучше вооруженных, и что их удары будут еще сильн?е.
Но каково бы ни было число гибнущих в борьб?, это число все-таки очень мало в сравненіи с т?ми безчисленными жертвами, которых постоянно поглощает чудовищная пасть нашего общества. И ч?м напряженн?е будет борьба, т?м меньше будет ея продолжительность, а, сл?довательно, т?м больше окажется спасенных челов?ческих жизней – жизней, которыя иначе были бы осуждены на нужду, бол?зни, истощеніе и вырожденіе.
Глава XVII.
Принципы и средства борьбы.
Нам часто приходится слышать со стороны людей, воодушевленных, быть может, самыми лучшими нам?реніями, выраженія удивленія по поводу того, что анархисты отрицают н?которые пріемы борьбы, как противные их уб?жденіям. «Почему бы вам не попробовать, говорят одни, захватить в свои руки власть, чтобы принудить общество к осуществленію ваших идей на практик??» «Почему, восклицают другіе, вы не хотите послать своих представителей в палату депутатов, или в муниципальные сов?ты? Они могли бы там быть вам полезными, а, вм?ст? с т?м, пользовались бы большим авторитетом для распространенія ваших идей в масс?».
С другой стороны, н?которые анархисты воображают, что поступают очень посл?довательно, доводя свои разсужденія до абсурда и вырабатывая в себ? ц?лый ряд понятій, р?шительно не им?ющих ничего общаго с анархическими идеями. Н?которые, наприм?р, начинают, под предлогом разрушенія собственности, защищать воровство; другіе доходят в своей пропов?ди свободной любви до таких нел?постей, которыя они, не колеблясь, назвали бы развратом, если бы д?ло шло о каком-нибудь буржуа. Но самые непримиримые, это – т?, которые отрицают всякіе принципы, считая их предразсудками; «что мн? за д?ло до принципов!» кричат они, «раз д?ло идет о революціи – вс? средства хороши и нам нечего останавливаться совершенно некстати из-за каких-то принципов».
Но это – большая ошибка, и если эти люди хорошенько подумают, то они сами быстро увидят, что не вс? средства хороши для достиженія анархическаго идеала: есть и такія, которыя идут ему наперекор. Какой-нибудь пріем борьбы может иногда с перваго взгляда казаться усп?шным, в д?йствительности же – только задерживать развитіе идеи, служа исключительно личным интересам того или другого д?ятеля. Поэтому – все равно признаем мы это или не признаем, – но из каждаго порядка идей вытекает изв?стный
