руководящій принцип, на котором нам приходится основываться при выбор? средств для практическаго осуществленія данной идеи или для ея бол?е усп?шнаго распространенія. Этот принцип д?йствует с неизб?жностью естественнаго закона и сам карает всякое нарушеніе; отступая от него, вы отдаляетесь от нам?ченной ц?ли и достигаете результатов, совершенно обратных т?м, к которым стремитесь.
Возьмем хотя бы пользованіе всеобщим избирательным правом, о котором мы упомянули в начал? этой главы. Легко, конечно, говорить: «Отчего вы не попробуете послать ваших товарищей в палату: они могли бы там провести т? реформы, к которым вы стремитесь, или, по крайней м?р?, лучше сорганизовали бы силы для будущей революціи?» Н?т сомн?нія, что при умно и систематически веденной оппозиціи голосованіе, как и всякое другое средство, может повести к революціи; но так как оно само есть ничто иное, как очень совершенное орудіе власти, то и вызванная им революція может быть только революціей сверху вниз, революціей чисто политической. Вот почему анархисты отрицают это средство, как отрицают и самую власть.
Если бы наш идеал заключался в том, чтобы произвести общественный переворот при помощи сильной власти, которая подчинила бы массу одной какой-нибудь данной формул?, мы могли бы конечно попробовать воспользоваться всеобщим избирательным правом и постараться повліять на массу так, чтобы она поручила кому-нибудь из наших заботиться о своей судьб? и проводить наши теоріи в жизнь. Да и то, как мы уже вид?ли выше, в глав? о государственной власти, пользованіе избирательным правом могло бы выдвинуть только посредственности, потому что оно связано со столькими униженіями, с таким опошленіем для т?х, кто добивается избранія, что ни один искренній и сколько-нибудь умный челов?к не захочет стать в такое положеніе.
Причина неусп?ха коллективистов в избирательной борьб? всегда именно в том и заключалась, что они – люди сравнительно умные, и потому их поб?ждали поссибилисты[8], среди которых были только пустые болтуны, не им?ющіе ничего за душою; коллективисты же хот?ли (хотя и не везд?) и сохранить в неприкосновенности свои революціонныя уб?жденія и вм?ст? с т?м выставить программу реформ. Понятно, что избиратель, как он ни глуп, начинал думать: «Если мн? все равно придется приб?гнуть к революціи, то зач?м же требовать реформ? Если эти реформы – не могут предотвратить необходимости взяться за оружіе, то зач?м посылать в Палату своих депутатов, чтобы они их там предлагали?» Если даже он и не разсуждал в такой именно конкретной форм?, в какой мы передаем (это было бы выше средняго уровня избирателей), то таков был, во всяком случа?, общій смысл дебатов на избирательных собраніях, такова была смутно бродившая в головах публики мысль; и вот избиратель р?шал подавать голос или за радикалов, которые восхваляли пользу предлагаемых реформ, или за поссибилистов, которые тоже занимались восхваленіем парламентских панацей, но при этом – чтобы польстить рабочим – приправляли свои р?чи н?сколькими нападками на буржуазію; что касается революціи, то они совершенно не упоминали о ней, предпочитая вести интриги с чисто политическими партіями и, ц?ною взаимнаго обм?на услуг, обезпечивать избраніе своих кандидатов.
Другой недостаток избирательной системы состоит в том, что она всегда подавляет личную иниціативу, которую мы наоборот, должны вс?ми силами стараться развить. Она представляет из себя орудіе власти, а мы стремимся к полному освобожденію челов?ческой личности; она – орудіе угнетенія, а мы хотим, наоборот, вдохнуть в людей дух протеста. Избирательная агитація не может быть нам полезна, а может быть только вредна; поэтому мы должны выступать против пользованія ей. Раз мы говорим людям, что нужно д?йствовать всегда только по своему внутреннему уб?жденію, что не нужно подчиняться сил?, которая хочет заставить вас д?лать то, что вам кажется дурным, – мы не можем, не впадая в противор?чіе сами с собою, пропов?довать им подчиненіе закулисным интригам какого-нибудь избирательнаго комитета, не можем сов?товать им выбирать людей для установленія законов, которые они заран?е обязуются исполнить, не можем приглашать их принести в жертву этим людям всякую собственную волю, всякую личную иниціативу.
Это очевидное противор?чіе должно бы было бросаться в глаза даже наимен?е проницательным людям: если бы мы в него впали, мы сами сломали бы находящееся в наших руках оружіе, потому что, унизившись до таких средств, мы оказались бы не больше не меньше, как простыми шарлатанами.
Кром? того, челов?к, как изв?стно не совершенен, и мы рисковали бы попасть, в своем выбор?, на честолюбцев и интриганов, которые, раз очутившись в буржуазной сред?, воспользовались бы этим, чтобы создать себ? положеніе и оставить в сторон? всякія идеи. Что же касается людей искренних, то в этой испорченной атмосфер? им оставалось бы одно из двух: или добросов?стно признать свое безсиліе и удалиться, или же приспособиться к парламентским правам и самим обуржуазиться. И мы, которые стараемся предостеречь массу от увлеченія отд?льными личностями, стараемся объяснить ей, что от них нечего ждать, – мы оказались бы в положеніи людей, потративших вс? свои усилія на созданіе карьеры для н?скольких челов?к. В случа? же, если бы они оказались изм?нниками, это бросило бы т?нь на наши идеи. Большинство людей сказало бы: «Анархисты нисколько не лучше других», и лишь очень немногіе су м?ли бы отд?лить идеи от личностей, понять, что нельзя ставить в упрек первым то, что зависит исключительно от слабости или испорченности посл?дних.
И вот, потратив массу драгоц?ннаго времени и массу сил на доставленіе торжества н?скольким личностям, мы должны были бы потерять еще столько же не мен?е драгоц?ннаго времени и потратить понапрасну еще столько же сил, ради доказательства того, что эти люди – изм?нники, но что их изм?на нисколько не касается пропов?дуемых нами идей. И неужели же посл? этого мы опять выставили бы новых кандидатов? Конечно, н?т! Пословица «паршивая овца все стадо портит» очень стара, но вм?ст? с т?м и вполн? в?рна; в особенности же она в?рна тогда, когда р?чь идет, наоборот, об одной здоровой овц?, пущенной в стадо паршивых.
Мы видим, таким образом, что нам н?т ц?ли пользоваться избирательным правом: оно не только не может дать никаких результатов, но, что еще важн?е, идет наперекор нашей ц?ли, наперекор нашим принципам.
Другіе противники – а с ними вм?ст? и н?которые анархисты – говорят, что во время революціи непрем?нно придется признать, если и не власть какого-нибудь вожака – так далеко они не идут, – то, во всяком случа?, превосходство какого-нибудь одного лица, и подчиниться тому авторитету, который мы за ним признаем. Это – удивительное противор?чіе, удивительное переживаніе кр?пко укоренившихся в нас вм?ст? с воспитаніем предразсудков. Мы громко требуем свободы, а между т?м в страх? отступаем перед ея посл?дствіями; мы не дов?ряем ея сил? и хотим, для достиженія ея, приб?гнуть к помощи... власти! Вот она, непосл?довательность челов?ческаго ума!
Чтобы стать свободным, самое лучшее средство это – начать пользоваться этой свободой, не подчиняясь ничьей опек?; чтобы научить ребенка ходить, во всяком случа?, никогда не начинают с того, чтобы связать ему ноги!
«Однако», говорят нам, «есть вещи, которыя одни люди знают лучше, ч?м другіе; поэтому, прежде ч?м начать д?йствовать, нужно посов?товаться с этими знающими людьми и посл?довать их сов?ту». Мы всегда были того мн?нія, что иниціатива отд?льной личности нисколько не исключает взаимнаго соглашенія в виду общаго д?ла, и что из этого соглашенія вытекает всегда изв?стная организація, изв?стное разд?леніе труда, в силу котораго каждый становится солидарным со вс?ми остальными и приспособляется в своей д?ятельности к д?ятельности своих товарищей по борьб? или по работ?; но от этого еще очень далеко до обязательства для каждой отд?льной личности подчинять свою волю тому, кто будет признан бол?е компетентным в той или иной опред?ленной области.
Когда мы, наприм?р, отправляемся компаніей на прогулку и поручаем тому из нас, кто лучше других знает м?стность, привести нас к нам?ченной ц?ли, то разв? это значит, что мы избрали его своим вождем и обязались сл?по идти за ним, куда бы ему не вздумалось нас повести? Разв? мы даем ему в руки силу, которой бы он мог принудить нас подчиниться в случа?, если мы бы отказались за ним сл?довать? Конечно, н?т. Если среди нас есть челов?к, который знает дорогу, мы идем за ним, потому что предполагаем, что он сможет привести нас к ц?ли, и знаем, что он сам идет туда же, но этим мы нисколько не отрекаемся от своей собственной воли. Если во время пути кто-нибудь из нас зам?тит, что наш провожатый ошибается, или хочет завести нас не туда, мы постараемся гд?-нибудь получить в?рныя св?д?нія о дорог? и пойти по тому пути, который покажется нам наибол?е коротким или пріятным.
Не иначе должно быть и в борьб?. Прежде всего, анархистам нужно отказаться от борьбы ц?лыми арміями против армій, от правильных сраженій в открытом пол?, от военной стратегіи и тактики,
