Я отдал ей визитную карточку. Она погрузилась в ее изучение, затем подняла на меня глаза:
– Так что вам угодно?
– Мне нужен список умерших людей, оставивших большое наследство и не имевших компаньонов в своем бизнесе.
Девушка с сомнением покачала головой:
– Мы таких справок не даем.
– Скажем, врач-практик оставил крупное состояние...
– Нет-нет, вы должны конкретно ставить вопрос: чьим состоянием вы интересуетесь?
– О’кей.
Я разыскал ближайшую телефонную будку, позвонил в Ассоциацию медиков и попросил назвать мне наиболее успешно практиковавших врачей, которые, увы, скончались в течение года. Мне назвали шесть фамилий, среди них и доктора Девареста. Я вернулся в контору и через десять минут стал обладателем нужных мне сведений.
Потом я отправился в ту же телефонную будку, которая находилась за углом нотариальной конторы.
Разговор с первой вдовой мне ничего не дал.
Со второй я придерживался той же тактики.
– Извините, пожалуйста, я из нотариальной конторы. Мне нужно кое-что выяснить относительно состояния вашего мужа.
– Что вы хотите узнать?
– У вашего мужа были какие-нибудь дела с мужчиной около тридцати лет, у него темные вьющиеся волосы, длинный прямой нос, красивые глаза, привычка слегка задирать голову. Симпатичный, с чувством юмора...
– Да, конечно, – перебила меня вдова. – Это мистер Хармли. Я знаю, что мой муж ссудил мистеру Хармли деньги. Небольшую сумму, но мистер Хармли был ему очень признателен.
– Сколько? Двести пятьдесят долларов?
– Да.
– Мистер Хармли вернулся из Южной Америки и возвратил долг?
– Так случилось, что он прилетел в тот день, когда умер мой муж. Мистер Хармли прочитал об этом в газете, прислал мне письмо с выражением соболезнования и чек.
– У вашего мужа не было акций нефтяных промыслов?
– У мужа не было, – ответила она.
– А у вас?
– Не понимаю, зачем вам это нужно знать. Кто со мной говорит? Назовите ваше имя.
Я терпеливо повторил:
– Мэм, мы просто уточняем: акции приобретены вами или были куплены вашим мужем в результате более раннего взноса? Ведь от этого зависит, как вы понимаете, размер налога.
– Ах вот оно что... – Моя собеседница заметно успокоилась. – У мужа не было акций. А у меня они есть. Это моя личная собственность.
– Благодарю вас.
Я повесил трубку.
И отправился на Ист-Бендон-стрит, дом 681. Поднялся на третий этаж, уповая на то, что ни Нолли Старр, ни Дороти Грейл нет дома. На мой стук никто не ответил. Замок, простой и удобный, был, по- видимому, рассчитан на то, чтобы женщина, приходившая убирать квартиру, могла легко с ним справиться.
Я тоже справился с ним без труда.
Приступил к обыску. В гостиной меня заинтересовали книги – преимущественно детективы, тщательно отобранные, самых популярных авторов. Угадывалась система доктора Девареста. Еще там была откидная кровать. Я опустил ее, осмотрел покрывало, измятые, несвежие простыни, которые следовало бы, на мой взгляд, поменять. Стенной шкаф был забит женской одеждой. Я решил, что это платья Дороти Грейл. Она, очевидно, пользовалась и постелью. Нолли Старр, следовательно, занимала спальню.
Я мягко толкнул дверь. В спальне было сумрачно, шторы плотно задернуты. Чтобы Нолли Старр, теннисистка, любительница ранних велосипедных прогулок, могла валяться на постели до полудня – такая мысль не приходила мне в голову.
Я вгляделся в полусумрак спальни.
На кровати поверх покрывала, прикрыв глаза согнутой в локте рукой, лежала женщина. Ее волосы в беспорядке рассыпались по подушке. Тонкая ночная рубашка персикового цвета чуть прикрывала голые стройные ноги.
Я стоял некоторое время не шелохнувшись.
Медленно, на цыпочках попятился обратно в гостиную, поглядывая на кровать и опасаясь какого-нибудь движения полунагой женщины, ее долгого, предшествующего пробуждению вздоха.
Но ничего не последовало: ни движения, ни вздоха.
Полная неподвижность, молчание. Фигура неестественно распростерта поверх покрывала... Нолли Старр! И странный цвет ее лица подсказал ответ на мучивший меня вопрос. Я осторожно дотронулся до ее лодыжек. Кожа была еще теплая, но – неживая. Я отвел ее руку, прикрывавшую лицо: вокруг шеи был туго затянут розовый шнурок. За головой, с подушки смотрела на меня ручка картофелемялки, с ее-то помощью и был закручен вокруг шеи шнурок.
Я раскрутил петлю, пощупал пульс, наклонился к девушке в слабой надежде услышать биение сердца.
Оставался один шанс из тысячи, что поможет аппарат искусственного дыхания. Я метнулся к телефону, набрал номер «Скорой помощи», объяснил дежурному врачу, что от него требуется.
Драгоценности из сейфа доктора Девареста оттягивали мой карман. Полиция, конечно, заинтересуется, с какой целью я проник сюда. Меня обыщут, найдут камни. Полиция сложит два и два и получит четыре. Она решит, что Нолли Старр или сама похитила драгоценности из сейфа, или получила их от доктора Девареста. А я пришел за ними. Нолли Старр спала, пробудившись, начала кричать, сопротивляться... А я заставлял ее замолчать и, возможно, не желая убивать девушку, затянул шнурок слишком туго...
«Скорая помощь» уже в пути, – размышлял я. – Мне благоразумней исчезнуть».
Я протер носовым платком телефонную трубку, дверные ручки и смело вышел из квартиры.
Мне навстречу двигалась с пылесосом уборщица, полная женщина лет сорока пяти. Она с любопытством оглядела меня, но ни о чем не спросила.
Я сбежал по лестнице. Сирена «Скорой помощи» уже завывала на перекрестке. Я недолго постоял в толпе любопытных, глазевших, как реаниматоры вносили в подъезд аппарат искусственного дыхания. Потом выбрался из толпы и пошел к своей машине: я отвел ее на стоянку, где обычно мы оставляли свой служебный автомобиль. Сторож кивнул мне, я ответил на его приветствие...
– Как идут дела у высокооплачиваемого сотрудника нашей фирмы? – бодро осведомился я у Элси Бранд.
– Превосходно! Благодаря тебе!
– Берта у себя?
– У себя. И в воинственном настроении.
– Из-за чего на этот раз?
– Из-за тебя.
– В чем я опять провинился?
– Полиция гневается.
– На меня?
– Да.
– По какому поводу?
– Ты, кажется, утаил какую-то важную информацию от лейтенанта Лисмана, – объяснила Элси.
– Я? Утаил? Да я одарил его лаврами победителя, разыскав Нолли Старр! – возмутился я.
