достаточно того, что Каллахан уже выпил за ужином: два двойных скотча, пока они ожидали столика, еще один перед тем, как сделали заказ, и две бутылки вина под рыбу, и которых она выпила две рюмки. Он пил слишком быстро и пьянел, и, когда она оттарабанила ему свои подсчеты выпитого, он разозлился. Он заказал на десерт драмбуи, потому что это было его любимое вино и потому что это внезапно стало делом принципа. Он выпил его залпом, и она сильно разозлилась.
Дарби помешивала ложечкой кофе и игнорировала его. Дело было сделано, и она хотела лишь уйти без сцен и попасть к себе домой одна.
Перепалка неожиданно переросла в ссору на бульваре, после того, как они вышли из ресторана. Он вытащил из кармана ключи от «порше», и она сказала, что он слишком пьян, чтобы вести машину. Он намертво зажал их в руке и пошел, пошатываясь, к паркингу, который был в трех кварталах от ресторана. Она сказала, что пойдет домой пешком. «Приятной прогулки», — ответил он. Она шла за ним в нескольких шагах, обескураженная его спотыкающейся походкой. Она его умоляла. У него давление по крайней мере в два раза выше нормы. Он ведь профессор права, черт возьми. Он кого-нибудь убьет. Он пошел быстрее, ковыляя и опасно приближаясь к дороге, а затем отшатываясь назад. Он выкрикнул через плечо что-то насчет того, что он и пьяный водит машину лучше, чем она — трезвая. Она осталась позади. Раньше, когда он был такой пьяный, она сама вела машину. Она знала, что может натворить пьяный в «порше».
Он вслепую пересек улицу, держа руки глубоко в карманах, так, как на обычной прогулке поздним вечером. Он прозевал кромку тротуара, споткнулся и упал. Он быстро поднялся, прежде чем она успела подойти. «Оставь меня, черт возьми», — сказал он. «Только дай мне ключи, — умоляла она, — или я пойду пешком». Он оттолкнул ее. «Приятной прогулки», — сказал он со смешком. Она никогда не видела его таким пьяным. Он никогда не трогал ее, когда был зол, ни трезвый, ни пьяный.
Рядом с паркингом был маленький сальный погребок с неоновой рекламой пива на окнах. Она заглянула за помощью внутрь, через открытую дверь, но как она была глупа! Погребок был заполнен пьяными.
Она прокричала ему, когда он приблизился к «порше»: «Томас! Пожалуйста! Дай я поведу!» Она была на тротуаре и дальше бы не пошла.
Он снова споткнулся, отмахиваясь от нее и что-то бормоча себе под нос. Он отпер дверь, втиснулся внутрь и потерялся среди других машин. Мотор завелся и раскатисто заревел, когда он нажимал на газ.
Дарби прислонилась к зданию в метре от ворот паркинга. Она смотрела на улицу и почти надеялась, что появится полицейский. Она предпочла бы видеть его арестованным, чем мертвым.
Идти пешком было слишком далеко. Она посмотрит, как он отъезжает, затем вызовет такси, а потом не будет его замечать целую неделю. По крайней мере, неделю. «Приятной прогулки», — повторяла она про себя. Он вновь газанул, и шины пронзительно завизжали.
Взрыв бросил ее на тротуар. Она приземлилась на все четыре точки, лицом вниз, на секунду оглушенная, затем быстро пришла в себя от тепла и крошечных металлических обломков, падающих на улицу. Она в ужасе и удивлении смотрела на паркинг. «Порше» был подброшен в бешеном сальто и приземлился вверх колесами. Шины, колеса, двери, крылья отлетели прочь. Машина превратилась в сверкающий огненный шар, с ревущими языками пламени, мгновенно ее пожирающими.
Дарби побежала к машине, она пронзительно кричала и звала Томаса. Вокруг падали обломки, и жар преградил ей дорогу. Она остановилась метрах в десяти и пронзительно вопила, прижав руки ко рту.
Затем машину вновь подкинуло вторым взрывом, а Дарби отшвырнуло в сторону. Она за что-то зацепилась и сильно ударилась головой о бампер другого автомобиля. Она лежала лицом вниз на горячей мостовой, и это было последнее, что она запомнила.
Пьяные из погреба высыпали наружу. Они стояли вдоль тротуара и глазели. Некоторые пытались приблизиться, но жар опалял их лица и держал на расстоянии. Густой, тяжелый дым поднимался над огненным шаром, и за несколько секунд два других автомобиля тоже охватил огонь. Раздавались панические крики:
— Чья это машина?
— Позвони 911!
— Там есть кто-нибудь?
— Позвони 911!
Они отволокли Дарби за локти обратно на тротуар, в центр толпы. Она, не переставая, звала Томаса. Из кабачка принесли холодный лоскут ти положили ей на лоб.
Толпа стала густой, а улица — оживленной. Сирены, она слышала сирены, в тот момент, когда очнулась. На лице лежало что-то холодное, а на затылке была шишка. Во рту сушило. «Томас, Томас», — повторяла она.
— Все в порядке, все в порядке, — успокаивал ее какой-то негр. Он осторожно поддерживал ее голову и похлопывал по руке. Остальные окружили их. Все они согласно закивали:
— Все в порядке.
Теперь сирены пронзительно выли. Она сняла мокрую тряпку со лба, окружающие ее предметы обрели очертания. На улице вспыхивали красные и синие огни. Сирены оглушали. Она села. Ее прислонили к зданию под неоновой рекламой пива и посторонились, внимательно поглядывая на нее.
— С вами все в порядке, мисс? — спросил чернокожий.
Она не смогла ответить. Не пыталась. Голова у нее раскалывалась.
— Где Томас? — спросила она, глядя на трещину в тротуаре.
Они посмотрели друг на друга. Первая пожарная машина взвыла поблизости, и толпа расступилась. Пожарники спрыгнули с машины и рассыпались во все стороны.
— Где Томас? — повторила она.
— Мисс, кто такой Томас? — спросил чернокожий.
— Томас Каллахан, — сказала она мягко, так, как будто его все знали.
— Он был в машине?
Она кивнула и закрыла глаза. Сирены взвывали и замолкали, и в промежутках она слышала встревоженные выкрики людей и треск огня. Она чувствовала запах горелого.
Вторая и третья пожарные машины медленно продвигались сквозь толпу с разных направлений.
Между людей протискивался коп. «Полиция. С дороги. Полиция». Он прокладывал себе путь локтями и отпихивал людей, пока не добрался до нее. Он встал на колени и помахал у нее под носом жетоном.
— Мэм, сержант Руперт, отделение полиции Нового Орлеана.
Дарби услышала, но никак не отреагировала. Он находился перед ней, этот Руперт, с растрепанными волосами, в бейсбольной кепке и желто-черной куртке. Она тупо смотрела на него.
— Это ваша машина, мэм? Кто-то сказал, что это была ваша машина.
Она покачала головой:
— Нет.
Руперт схватил ее за локти и потянул вверх. Он что-то говорил ей, спрашивал, все ли в порядке, и одновременно тащил ее вверх, и это причиняло ужасную боль. Голова ныла, гудела, раскалывалась на части, она была в шоке, но это совсем не заботило этого идиота. Она встала. Ноги подгибались в коленях, она хромала. Он продолжал спрашивать, все ли в порядке. Негр глядел на Руперта, как на сумасшедшего.
Теперь ее ноги были в порядке, и они с Рупертом шли через толпу, позади пожарной машины, мимо еще одной, к полицейской машине без служебных знаков. Она опустила голову и приказала себе не смотреть на паркинг. Руперт непрерывно говорил. Что-то о «скорой помощи». Он открыл переднюю дверь и осторожно усадил ее на пассажирское сиденье.
Другой коп присел у двери на корточки и начал задавать вопросы. На нем были джинсы и ковбойские ботинки с заостренными носками. Дарби наклонилась вперед и положила голову на руки.
— Я думаю, мне нужен врач, — сказала она.
— Конечно, леди. Помощь уже в пути. Только пару вопросов. Как вас зовут?
— Дарби Шоу. Я думаю, у меня шок. У меня сильно кружится голова, и мне кажется, меня должно стошнить.
— «Скорая помощь» скоро прибудет. Вон то ваша машина?
