— А вот это, мы сейчас проверим! Никита, не своди глаз с нашего гостя, а я пойду, посмотрю, что к чему…
Вернулся полковник спустя несколько минут и выглядел неважно.
— Насчет оцепления ты, конечно, соврал, но одна машина все-таки есть. И принадлежит она Федеральной службе охраны…
— Вот видите…
— Послушай, Мороз, — перебил Максима Гладышев, — судя по предъявленным тобой документам, ты большая шишка в Администрации Президента! Давай поступим следующим образом: я отдаю тебе твою девку, и вы валите отсюда на все четыре стороны! Идет?!
Максим не успел ответить, так как за окном послышался какой-то шум. Никита метнулся к окну и тут же отпрянул. Лицо его побелело.
— Там спецназ!
Полковник достал пистолет и как-то нехорошо посмотрел на Максима.
— Жаль, что не удалось договориться! В тюрьму я не пойду, поэтому выход у меня один! Но прежде чем пустить пулю в лоб себе, я проделаю эту процедуру с тобой! А то, знаешь, одному на тот свет как-то страшновато, а вдвоем нам будет веселее!
Максим спокойно смотрел на полковника. Ему почему-то было не страшно, только обидно — погибнуть от руки какого-то полудурка! Но он прекрасно понимал, что изменить уже ничего не сможет. Разве что попробовать перед выстрелом метнуться в сторону… Полковник снял пистолет с предохранителя и внимательно посмотрел в глаза Максима:
— Ишь ты, не боишься! Это хорошо… Мне храбрый попутчик пригодится!..
… - Полковник Гладышев, немедленно бросьте пистолет и поднимите руки! — раздался за спиной Максима знакомый голос.
Гладышев, как-то, по-звериному, ощерился, рука с пистолетом метнулась вверх, и тут же прозвучал выстрел. Полковник на мгновение замер. Глаза у него сделались по-детски чистыми, с затаенной внутри них обидой, а ровно между ними, во лбу, появилось красное пятнышко, которое через мгновение источилось кровью. Глаза полковника стали стекленеть, пистолет выпал из руки, а сам Гладышев повалился на пол.
… - Ты, Вась, как всегда вовремя! — проговорил Максим, не оборачиваясь.
В Москве, в кабинете Петра Петровича подводили итоги операции.
… - Как же так случилось, Михаил Иванович, что вы едва не упустили ситуацию из-под контроля! — хозяин кабинета строго посмотрел на генерала Сологуба.
— Честно говоря, мы эту самую ситуацию и под контроль-то взять не успели! Только прибыли, только приступили к оценке ситуации, и тут началось! Сначала получаем известие, что похитили Трибунскую, и, почти сразу, сообщение о том, что Мороз вместе с Фоминым — это старшой из Федеральной охранки — мчаться на машине в город. Делать нечего: поднимаю всех, кто есть, и за ними. Прибываем на место — «картина маслом»: сидит Леша Фомин в машине и слушает, как Мороз с полковником Гладышевым лясы точат! Ну и я, послушал маленько, а потом дал сигнал к штурму!
— А не поторопились вы, Михаил Иванович, со штурмом то? Судя по записи, они почти договорились о том, что Гладышев отпускает заложницу…
— В том-то и дело! И что бы мы ему потом предъявили?
Петр Петрович в упор посмотрел на Сологуба. Тот не отвел взгляд.
— А если бы он убил Мороза?
— Так ведь не убил же?
— Благодаря меткому выстрелу Васильева… Вы, кстати, подготовили бумаги на этого «снайпера» о повышении в звании и представлении его к правительственной награде?.. Ну, чего ты так смотришь?.. Да, были за ним грешки. Так он их кровью смыл! Пусть и не своей… Так что, готовьте на парня бумаги!.. А теперь расскажите мне поподробнее, что там дальше было, а то в рапорте все как-то коротко и сухо…
— Так на то он и рапорт. А было вот что… Как только мы особняк зачистили, велел я взять Власова- младшего в оборот. Мальчик быстро потек и наговорил столько, что на два пожизненных хватит, и не только ему. Я с этими показаниями к генералу. Он сначала на дыбы: «я, мол, найду на вас управу!». Грозил губернатора подключить, а потом остыл. Понял, что таким образом ему сына не спасти. Дальше мы с ним быстро договорились: мы отмазываем его Никитушку от тюрьмы, а он сдает нам всех своих людей и уходит в отставку. На показаниях генерала мы всю его «гвардию» быстро нейтрализовали. Так что операцию «Южный крест» можно считать завершенной!
— Радоваться будем, когда каждый получит свое: кто отставку, кто отсидку! А пока хотел бы выслушать ваше мнение по кадровому вопросу. Вы ведь у нас юг курируете?
— Предлагаю на должность начальника краевого управления назначить Сомова, с присвоением ему звания генерала. Заместителя Власова, полковника Збруева, который играл в этой партии на нашей стороне, предлагаю перевести в Москву и назначить моим заместителем, вместо Сомова. Смирнова предлагаю перевести в краевое управление на должность заместителя начальника. Он, конечно, не рыба не мясо, но работник толковый, и при хорошем присмотре польза от него будет. А на его место предлагаю назначить майора Смолина с присвоением ему очередного звания.
— А не рановато твоему любимцу садиться в столь «высокое» кресло? Уверен, что справится?
— Уверен! Он сотрудник хоть и молодой, но башковитый. И, что самое главное, башка у него повернута в нужном нам направлении! К тому же, он женат на дочери покойного генерала Иванчука…
— Убедил! Это все?
— Есть еще одно небольшое дельце: Мороз просил перевести Трибунскую в Москву…
— Видел ее на фотографиях, яркая девица… А что она представляет из себя, как сотрудник?
— Смолин, как бывший начальник, характеризует ее весьма положительно. Да и в нашей операции она сыграла значительную роль. Я, кстати, включил ее в список представленных к поощрению. Да и Мороз за нее просит…
— И это аргумент повесомее всех остальных! А что у нас с вакансиями?
— Как раз в ближайшее время освобождается место в кадрах…
— Кто-то опять уходит в декрет?
— Точно так!
— Первый раз могу сказать по этому поводу: удивительно вовремя! Можете считать этот вопрос решенным… Есть что еще?
— Нет!
— Тогда я вас больше не задерживаю!
… - Вот что, Николай, вези-ка ты меня в Щукино! — произнеся эту фразу Максим Мороз откинулся на спинку сидения.
Ни водитель, ни сидящий рядом с ним на переднем сидении Василий, никак внешне не отреагировали на причуду начальника — в Щукино, так в Щукино! Им этот маршрут был уже давно знаком. Они знали куда, и знали к кому. Чай не в первый и, очевидно, не в последний раз… Насчет того, что не в первый, Максим бы с ними спорить не стал — куда уж против фактов! А вот по поводу того что не в последний…
… Однокомнатную квартиру по улице Берзарина Максим снял для Снежки сразу после того, как она переехала в Москву. На собственное жилье она рассчитывать пока не могла, а разрешить ей поселиться в общежитии Мороз посчитал ниже своего достоинства. И началась в личной жизни Максима «странная», как он сам ее называл, пора. С одной стороны, он ни минуты не жалел о том, что сделал для Снежки. С другой стороны, он никак не мог понять, что теперь со всем этим делать? Другой бы на его месте не заморочивал себе голову такими пустяками: живешь с женщиной и живи! Тем более, что она молода, красива и не набивается тебе в жены. Хотя, насчет последнего, Максим, как раз, и не был уверен… Нет, Лена-Снежка никогда разговор о замужестве не заводила, это верно. Но, так же было верно и то, что она все время ждала, что такой разговор, рано или поздно, заведет сам Максим. Он это чувствовал, и это чувство его тяготило. Он не мог решить, как донести до сознания этой чудесной молодой женщины, которую он обожал
