– Ну, а я – не очень. Скажу больше: я просто боюсь. И чем дольше ничего не происходит, тем я боюсь больше.
Милову очень хотелось попросить объяснений. Однако он понимал, что в присутствии покупателя старик ничего не скажет, а если и скажет, то что-нибудь весьма далекое от истины.
– Ладно, – проговорил он как мог спокойно. – Держитесь крепче…
И нажал на акселератор, увеличивая скорость.
– Вообще-то мне кажется, – проговорил Милов между прочим, как бы самому себе, – что для вертолета восемьдесят километров в час – далеко не предельная скорость.
Он сказал это после того, как, высунув голову из бокового окна кабины, снова глянул вверх – и опять увидел там вертолет, упрямо висевший над ними, словно крепко привязанный воздушный шарик. Восемьдесят километров – такова была скорость, с которой конвой несся по Северному шоссе, с каждой минутой сокращая расстояние, отделявшее их от порта. Оставалось оно, однако же, еще достаточно большим.
Орланз в свою очередь выглянул из правого окошка.
– Этого я и опасался, – проговорил он. – Теперь они от нас не отцепятся. И наведут Базу.
– Надеюсь, они не станут расстреливать нас с воздуха, – предположил Милов.
– Нет, конечно. Сейчас, когда мы почти в середине страны, нас станут беречь. Обстрела надо бояться где-то близ границы – любой границы. Но они постараются перехватить груз.
– У них для этого остается не так уж много времени, – сказал Милов, не отрывая глаз от дороги.
– Думаете?
– Простой расчет времени. Остается семь часов. За это время они должны не только перехватить груз, но и довезти его до границы. До восточной, я думаю: туда, куда груз предназначался с самого начала.
– Не знаю… – покачал головой Орланз. – Установился восточный ветер, и вряд ли они станут повторять попытку. Но в любом случае захотят вновь получить все, что мы везем, в свое распоряжение: они могут отложить операцию до другого раза и найти новый вариант. Им не остается ничего другого, как идти на риск. В определенных пределах, конечно.
– В таком случае мы должны вскоре увидеть погоню.
– Не обязательно. Погони может не быть.
– Что тогда?
– Снова перехват. Они наверняка где-то уже перерезали дорогу. А вертолет нужен им для того, чтобы убедиться, что мы движемся именно туда, где они нас ожидают.
– Однако в порт нет другой дороги.
– Да, – подтвердил Орланз. – Другой дороги нет.
Эти слова он выговорил, однако, без особого волнения.
– Я чувствую, – сказал Милов, – что у вас есть запасной вариант.
– Только один выход, – усмехнулся старик, – имеется, как известно, лишь из брюха людоеда. А в любой другой ситуации…
– Ну что же, – сказал Милов. – Мне остается лишь положиться на ваше хитроумие.
– Да нет, – сказал Орланз. – Все как раз очень просто…
И он тронул за плечо покупателя, до сих пор хранившего молчание.
– Друг мой, – сказал он. – Вы можете освободить нас от соглядатая? Поменяемся местами, и вы поймете, о чем я говорю.
– Я вижу, – сказал спутник. – Его тень падает на дорогу.
– А не может ли он сам упасть вместо тени?
– Если нет другого выхода.
– После этого выход найдется.
– Хорошо, – сказал спутник. – Это несложно.
Подняв руку над головой, он открыл верхний люк кабины. У этого люка не было ограничителя, и его можно было распахнуть совершенно, так что человек мог высунуться в образовавшееся отверстие. Затем, запустив руку в сумку, извлек из нее продолговатое устройство. Милов покосился. Штуковина напоминала «Стингер» – зенитную ракету с автоматическим наведением. Человек этот был действительно неплохо снаряжен в дорогу, богатую неожиданностями, и Милов не удержался, чтобы не спросить:
– Скажите, а торпеды у вас тоже с собой?
– У меня с собой нет торпед, – ответил тот совершенно серьезно. – Но если понадобится, я достану. Сейчас они мне не нужны.
И он стал приподниматься, чтобы встать ногами на сиденье.
– Сбавить скорость? – спросил Милов.
– Нет, не нужно.
Южанин поднял снаряд над головой, просунул в люк, потом разогнулся и сам. Теперь он почти по пояс возвышался над крышей кабины.
