Проходя мимо Рамиреса, Орландо, улыбнувшись, пожал ему руку и произнес:
– Рад, что мы вместе.
Прошло несколько дней. Первые атаки на крепость были отбиты успешно.
В стачечном комитете разгорелись жаркие споры: что делать дальше?
Добровольцы проверили старинный подземный ход, ведущий к побережью. Ход кое-где осыпался, поэтому сквозь него мог с трудом протиснуться только щуплый человек. В течение долгих столетий ход никто не чистил.
Гуимарро предложил:
– Расчистим и укрепим ход, а потом ночью по одному покинем цитадель.
– Убежим с поля боя? – спросил Рамиро.
– Этот бой нам навязали, – ответил Гуимарро.
– Теперь на нас смотрит вся Оливия! – воскликнул Рамиро. – Мы обязаны принять бой.
– Запасов кукурузы от силы хватит на десять дней, – озабоченно произнес пожилой докер. – Еды оказалось меньше, чем думали. Вода… Сами знаете, водопровод еле действует, засорился, а отремонтировать его у нас нет возможности: только внимание к болоту привлечем. Полицейские вокруг так и шныряют. Воды у нас по кружке на брата в сутки, да и той в любой момент может не стать. Кроме того, в крепости имеются женщины. Имеем ли мы право подвергать их опасности?
– Женщины будут сражаться наравне с мужчинами, – произнесла Люсия.
– И наравне с мужчинами будут гибнуть, – вздохнул Гуимарро.
Орландо дал всем высказаться. Он сидел, попыхивая сигаретой, положив на колени скомканный, зачитанный до дыр номер газеты. Эту газету с риском для жизни доставил в крепость по подземному ходу мальчишка из фавел. Здесь содержалась перепечатка из зарубежной газеты, посвященная Гарсиа, вместе с его фотографией…
– Твое слово, Орландо, – сказал Гуимарро.
– Идти на прорыв, Франсиско. Длительная блокада – не в нашу пользу. У нас нет запасов воды, и нет возможности их пополнить. Достаточно противнику нащупать и перерезать водную артерию – и нам придется плохо… На нас смотрит вся трудовая Оливия. И мы обязаны принять бой, даже если нам его навязали.
– Боюсь, ищейки уже нащупали, откуда мы берем воду, – сказал докер, подходя к комитетчикам.
Все повернулись в его сторону.
– Только что я был на северной стороне, – продолжал докер. – С углового бастиона хорошо просматривается болото. Там я обнаружил в бинокль несколько человек. По виду батраки, а там – кто их знает… Батракам вроде искать на болоте нечего.
– Что они делали? – задал вопрос Орландо.
– Шли цепочкой. Дошли до середины, а потом повернули обратно.
– Они достигли дамбы?
– В том-то и дело.
– Но вода продолжает поступать.
– Все равно, не нравятся мне эти батраки, – произнес Орландо, оглядывая нахмурившиеся лица комитетчиков. – Передайте всем докерам: сегодня в ночь мы все идем на прорыв.
Вода из железной трубы тонкой струйкой стекала в чан. Раз в день, когда накапливалось достаточное количество воды, происходила раздача. Ею ведала Люсия: каждому выдавала по кружке, женщинам и детям по две.
Иногда бывало и так, что всем воды не хватало. Но никто не роптал.
В этот день, однако, чан набрался почти полный. Взяв свою порцию, Люсия отошла в сторонку. Она привыкла пить воду маленькими глотками, смакуя, стараясь не пролить ни капли драгоценной влаги. Люсия сделала первый глоток. Ей показалось, что вода сегодня имеет какой-то странный привкус. Может быть, болотная вода в водопровод просочилась?
Стена перед Люсией покачнулась. «Это от недоедания», – подумала она и быстро допила воду, боясь, что расплещет ее. Затем опустилась на землю. Крепостная стена растаяла. Дерево перед ней вспыхнуло многоцветными огнями, стало ярким, словно платок, который индианка надевает в праздник. Цветное дерево склонилось над ней, ветви хищно изогнулись, словно щупальца, готовые сдавить горло…
События в Королевской впадине всколыхнули всю страну, вместо того чтобы устрашить ее. В этом состоял самый серьезный просчет генерала Четопиндо.
Орландо Либеро был особой фигурой. Такой популярности, как он, не знал ни один политический деятель Оливии. Орландо любили и крестьяне, и ремесленники, и шахтеры, и батраки.
Стихийное движение в защиту осажденных росло словно снежный ком. Ширясь день ото дня, оно выплеснулось наконец через край: словно сговорившись, люди из самых разных мест Оливии направились в Королевскую впадину, к осажденной цитадели. Ими двигало одно желание – разорвать кольцо, освободить докеров, которые попали в беду.
Движение масс было таким мощным, что полиция в растерянности отступила: можно перекрыть ручей, но попробуй перегородить реку, которая в половодье бурлит, широко разлившись, и сметает на своем пути все преграды.
Людские потоки сливались в пути, заполняли дороги. Появлялись самодельные лозунги: «Свободу докерам!», «Долой кровопийц Четопиндо!», «Свободы и хлеба!». Но чаще других встречался лозунг «Да
