За поворотом показалась бензозаправочная станция вездесущей иностранной фирмы. Четопиндо остановил так резко, что тормоза завизжали и Миллер едва не стукнулся лбом о переднее стекло. До станции было метров сто. Четопиндо дал задний ход и ехал так, пока станция вновь скрылась за поворотом.
– Кажется, нас не заметили, – пробормотал он, съезжая в сторону с шоссе.
Они долго ехали по бездорожью, пока не выбрались на грунтовку. Дымящаяся вершина то исчезала, то появлялась вновь, постепенно к ним приближаясь.
Миллера трясло словно в лихорадке: видимо, сказывалась непривычная для него кислородная недостаточность.
– Закури, чудак, легче будет, – посоветовал Четопиндо, но Миллер не послушался.
Сделав порядочный крюк, они снова выбрались на трассу.
– Дорога для туристов, – пояснил Четопиндо. – Она проходит у подножия вулкана.
– Что-то их не видно…
– Осень. Не сезон.
К вершине вулкана Четопиндо добирался, ведя машину по широкой спирали.
– Наверно, на машине никто еще не пытался сюда взобраться! – прокричал Миллер, перекрывая натужное гудение мотора.
– Пожалуй, – согласился Четопиндо. – Эти тропки предназначены только для пешеходов, и то самых ретивых, тех, кому непременно надо своими глазами заглянуть в жерло вулкана, чтобы потом было чем хвастаться.
Солнце било в глаза, и Миллер поправил сомбреро так, чтобы тень падала на лицо.
– У нас есть такой певец и поэт, – сказал Четопиндо, переключая скорость, – Рамиро Рамирес. Талантливый парень, хотя и тяготеет к левым. Он был у вулкана и написал о нем песенку…
Неожиданно генерал запел:
Анакондой в горах извивалась дорога.
Наползала на пики, ныряла в провалы.
Ненасытная, стой! Погоди хоть немного.
А вокруг раскаленные высятся скалы.
Через некоторое время они добрались до вершины.
То, что издали казалось тоненькой безобидной струйкой, едва заметной на фоне безоблачного неба, превратилось в клубы дыма, насыщенного серными испарениями.
Миллер и Четопиндо неудержимо кашляли и чихали, глаза их слезились. Особенно худо пришлось Карлу: он не привык еще к контактным линзам, они резали глаза.
Он вытащил из кармана очки.
– Попробую надеть, может быть, немного легче будет, – сказал он, как бы извиняясь. – Привык, просто не могу без очков.
– Дай-ка, – коротко сказал Четопиндо, протянув руку.
Недоумевающий Миллер отдал ему очки, и генерал, открыв дверцу машины и размахнувшись, швырнул их в пропасть.
– Забудь об очках, у моего бразильского друга отличное зрение. Разве не так?
– Так.
– То-то же. Ну-с, приступим к завершению второй части нашего плана, – сказал Четопиндо, вылезая из машины. С собой из вещей он взял только неизменный кольт и фотоаппарат.
Машина стояла недалеко от пропасти. Миллер, выйдя вслед за Четопиндо из кабины, подошел к ее краю, глянул вниз, и голова у него закружилась. Сквозь поднимающиеся из бездны бурые, подсвечиваемые снизу тяжелые клубы изредка поблескивал огонь. Там, под дымом, угадывались медленные огненные валы. Из жерла несло нестерпимым жаром. Дым, тянущийся из отверстия, тотчас относил в сторону ровно дующий ветер.
– Счастье, что ветер не в нашу сторону, – пробормотал Миллер, сделав шаг назад. – Мы бы тут задохнулись в два счета.
– В этих горах направление ветра постоянно, – сказал Четопиндо. – Потому и туристы имеют возможность подниматься к верхушке кратера.
Почва вокруг была жесткой, каменистой. Ни кустика, ни травинки не росло на вершине вулкана. Видимо, серные испарения были для них губительны.
Сдвинуть машину к краю пропасти оказалось просто. Она была легка на ходу – великолепная вещь, сделанная по специальному заказу в одной из соседних стран.
– Не жалко? – спросил Миллер, помогая Четопиндо подталкивать машину сзади.
– Ты в шахматы играешь, Карло? – неожиданно спросил Четопиндо, повернув к нему покрасневшее от напряжения лицо.
– Немного…
– В таком случае ты должен знать, что для того, чтобы выиграть партию, иногда бывает необходимо
