пожертвовать противнику фигуру.
С этими словами Четопиндо похлопал руками по багажнику. Было не совсем ясно, какую «пожертвованную фигуру» он имеет в виду: то ли труп Гарсиа, спрятанный в багажнике, то ли обреченную на уничтожение машину, то ли то и другое, вместе взятое.
Они остановились на минутку, чтобы перевести дух.
– А ты уверен, Артуро, что жертва, как говорят шахматисты, не будет опровергнута? – тихо спросил Миллер.
– Ты о чем?
– Криминалисты говорят, что любое… – Миллер на мгновение замялся, – что любое действие оставляет след.
Четопиндо усмехнулся.
– Ты видел сам, – сказал он, – вулкан не спит. Лава за несколько минут сожрет машину со всеми потрохами. И ничего не останется.
– Останутся следы машины на склоне.
– Сам видишь, какая здесь почва, – Четопиндо топнул ногой. – Сплошные камни. Разве видны на них следы нашей машины?
Миллер присмотрелся и сказал:
– Невооруженным глазом следы не видны, но это ни о чем не говорит. Если сюда придут специалисты из криминальной полиции со своими приборами…
– Пока сюда доберутся ищейки из криминальной полиции, начнется сезон дождей, – махнул рукой Четопиндо. – Осенняя слякоть и так уже запоздала. Между прочим, в этих краях совсем недавно прошел обнадеживающий дождик. Ты обратил внимание, как не хотели разгораться листья, которые собрал Гарсиа?
– Обратил.
– А ты знаешь, что такое сезон ливней в Оливии? – продолжал Четопиндо. – Это примерно то же самое, что сезон ливней у вас.
– У нас?!
– У вас в Бразилии, – пояснил Четопиндо. – Ну, взялись, что ли!..
Машина зависла передними колесами над пропастью. В следующее мгновение она сорвалась и рухнула вниз, увлекая за собой большие и малые камни.
Обратно двинулись пешком.
Спускаться было трудно, и Миллер понял, почему, по словам Четопиндо, только самые отчаянные туристы рисковали подняться на гору, чтобы заглянуть в отверстую пасть вулкана. Большинство же туристов предпочитало останавливаться в отеле, выстроенном предприимчивым хозяином.
Отель располагался достаточно далеко от вулкана, чтобы самые робкие туристки чувствовали себя там в безопасности, и в то же время из окон его номеров открывался шикарный вид на грозно курящуюся вершину вулкана.
Что же касается любителей сувениров, взятых «на месте действия», то для них у портье имелись в широком ассортименте камешки с оплавленными краями, закопченные куски базальта, обломки разноцветной пемзы – «прямо из жерла вулкана». Такой товар туристы покупали не торгуясь. Отель был воздвигнут вдали от шоссе – как известно, ничто не ценят туристы-толстосумы так дорого, как тишину, покой.
Последней цивилизованной точкой на пути к вулкану была бензоколонка, расположенная примерно на полдороге от отеля к вулкану. За бензоколонкой трасса оставляла в стороне вулкан, делала крутой поворот, чтобы нырнуть в тоннель.
До бензоколонки Четопиндо и Миллер добрались к вечеру, потные, грязные и злые как черти. Попугайный па-ряд Четопиндо несколько вылинял и утратил свой вызывающий, по мнению Миллера, вид. Сам он то и дело вытирал с лица пот, черный от копоти и пыли.
Увидя в руках у высокого посетителя кольт, толстогубый курчавый негритенок – единственное живое существо на бензоколонке – затрясся от страха.
– Выручки нет, масса, клянусь богом, – забормотал негритенок, прижав руки к груди. – Сезон закрыт уже, туристов нет.
Высокий пристально посмотрел на него.
– Разве здесь не проезжают машины? – спросил он.
– Очень редко.
– Когда в последний раз ты видел машину? – быстро спросил высокий.
– Три дня назад.
– Лжешь.
– Клянусь богом…
Высокий направил на мальчишку кольт.
– Отвечай быстро и только правду: утром здесь проезжала машина?
– Он не мог ее не заметить, – сказал по-немецки второй посетитель. Однако мальчишка-заправщик понял его: общаясь с заграничными туристами, он поднаторел немного в иностранных языках, во всяком случае, понимал общеупотребительные слова.
