— Иди ты к черту, — буркнула я, зло ударяя по газам и направляясь на Садовую.
“Как там моя Иванова,” — подумала я, проезжая мимо мединститута, и в тот же миг увидела далеко впереди ее тщедушную фигурку в затрапезном плаще с пятнами грязи на подоле, которые, видимо, так ей и не удалось до конца отчистить. А может это уже новые, что совсем неудивительно. Иванова шагает так, что комья грязи долетают до спины, не говоря уже о подоле.
Я с грустью смотрела на ее плащ и думала: “Только Людмила способна не жалеть денег на “мобильник” и зажаться на шмотках. Но куда это она так спешит?”
— Девушка, вас подвезти? — игриво спросила я, догоняя Иванову и притормаживая возле нее.
От неожиданности она шарахнулась, но, увидев меня, обрадовалась и, резво прыгнув на переднее сиденье, махнула рукой.
— Гони за Моргуном. Он там, впереди, со всей делегацией.
Я ничего не поняла, но на всякий случай поехала — куда ехала.
— Все сотрудники уже знают, — сурово сообщила Иванова.
— Кто им сказал? — испугалась я.
— Милиционер.
— А он как узнал?
— От меня.
Мне сделалось дурно.
— Иванова, ты с ума сошла.
— Не сошла, а позвонила “02”, сказала: “в десятой квартире труп” и повесила трубку.
— И что теперь будет?
— Ничего не будет. Хоронить будем. Сколько можно там лежать и разлагаться?
Впереди показался Моргун в своей дурацкой шляпе с полями. Его под руки вели какие-то толстые истеричные бабы.
— Вон они! Вон они! — завопила Иванова тыча пальцем в Моргуна и баб.
— Он тоже в курсе? — втягивая голову в плечи, спросила я.
В мои планы вовсе не входило утешать Моргунов. Всегда этих дел боялась, по причине своей бестолковости. В таких случаях больше всего мне мешали руки. Всегда не знаешь куда их деть.
— Пока не в курсе, — успокоила меня Иванова.
— Но бабы на всякий случай его под руки ведут.
— Это не бабы, а сотрудники кафедры.
— И куда они его тащат?
— Домой, к орущей Зинке. У Моргуна слабое сердце, никто не знает как ему сообщить.
Я истерично рассмеялась.
— У Моргуна слабое сердце и потому сотрудники кафедры мединститута тащат его подальше от мединститута. Они врачи или наемные убийцы? Хотя, зачастую это одно и то же.
— Не городи чушь, — рассердилась Иванова. — Они хотят быть с ним рядом, чтобы поддержать в трудную минуту.
— А ты?
— А я не могу. Там Зинка. Ефим Борисыч! Ефим Борисыч! — завопила Иванова, высунув голову в окно. — Идите к нам!
Моргун, увидев Людмилу, обрадовался, как ребенок, стряхнул с себя сотрудниц и, протянув свои короткие ручки, устремился к нам.
— Вы помирились? — торопливо спросила я.
— Еще как! — ответила Иванова и продолжила переговоры: — Ефим Борисыч, садитесь, мы вас подвезем. Соня как раз в ту сторону.
Вся компания уселась на заднее сиденье, и мы поехали.
— Как там Власова? — украдкой спросила Иванова.
— Интересуется тобой, — ехидно ответила я.
— Мало у нее проблем? Могу поделиться своими. Ничего, менты доберутся до нее. Эй, поворачивай же налево.
Резко затормозив, я повернула, досадуя, что еще плохо ориентируюсь в центре, зато окраины исколесила вдоль и поперек.
— Высади их там, — приказала Иванова и повернулась к сотрудницам. — Все девочки, приехали.
Делегация высыпалась из машины. Людмила ободряюще кивнула Моргуну и буркнула мне:
— Трогай.
Я тронула, но не проехав и ста метров, была остановлена Людмилой.
— Нет, иди туда и ты, — рявкнула она.
Я запротестовала:
— Вот уж этого от меня не дождешься.
— Надо. Скажешь в каком состоянии Зинка. Если в полном откате, пойду туда и я, если держится — буду руководить издали.
Иванова смерила меня таким взглядом, что я не решилась возразить и нехотя полезла из машины.
Стоны и вой были слышны уже на лестничной площадке. Выли все, кроме Зинки. Зинка бегала по комнате с какими-то каплями и капала всем без разбору. Накапала и мне. Я выпила, сама не зная зачем, и отправилась к Ивановой.
— Ну? — строго спросила она.
— Ужасно.
— А Зинка?
— Держится лучше всех.
— Так я и знала. Поехали.
— Куда?
— Отвезешь меня обратно.
Я повернула к мединституту.
— Так что там Власова? — украдкой стирая слезу, спросила Иванова.
— Тетрадку, вон, дала почитать. Возьми там на заднем сиденье.
Иванова перекинулась через кресло и минут пять копошилась, после чего рассердилась:
— Нет здесь тетрадки.
— Как нет, клала же ее туда.
— Так пойди возьми.
Я остановила машину и полезла на заднее сиденье. Тетрадки действительно не было. Я вышла из машины и, открыв заднюю дверцу, обследовала все основательно. Тетрадки не было.
— Ты не брала? — растерянно спросила я Иванову.
Она покрутила у виска пальцем.
— Думаешь мне до этого?
— Где же она?
— На бороде. В бардачок класть надо.
— Да с сумками этими голову себе заморочила и бросила куда пришлось.
— С какими сумками? — заинтересовалась Иванова.
— Да Власова попросила перевезти кое-что.
— Поздравляю, ты уже помогаешь убийце скрываться от закона.
— Какого закона? Она вовсе и не скрывается, а дома сидит. Меня умоляла остаться. Муж в командировке, вернется не раньше, чем через десять дней. Прислугу и охрану отпустила, сидит одна. Жаль мне ее. Нелегко бабе.
— А кому сейчас легко? Мне? Фиме? Нашла кого жалеть. Поехали. Дел у меня по горло.
Я села за руль, мучимая пропажей тетради.
— А твои бабы, пардон, сотрудницы не могли ее по ошибке прихватить?
— Девчонки? Прихватить? Зачем она им?
— Ну случайно.
