– Мы поладили. Он у тебя отличный парень, сестра, хоть и не говорит по-итальянски.
Последние слова прозвучали явно как упрек, но я их проигнорировала.
– Ты что-то чертил?
Он взглянул на стол через мое плечо.
– А, это? Парень хотел узнать, как выглядит мое поместье на Мартинике, – похоже, собирается построить там целый форт.
Я села на стул, на то самое место, где до меня сидел Жан, и опустила голову.
– Ну, что еще случилось, Ритта?
В голосе Антонио чувствовалось напряжение. Он переживал за меня, беспокоился, примчался сюда по первому моему зову, едва только получил письмо… Сейчас брат был самым близким для меня человеком, я знала, что могу во всем положиться на него.
– Не знаю, Антонио… Я совершенно не знаю, как дальше быть с Жаном. Боюсь, я больше не понимаю его. Это началось вскоре после того, как я забрала его из приюта. Какие-то глупые обиды, размолвки. Я просто не узнаю его… Может, он болен?
Я долго еще рассказывала, излагая все по порядку, чтобы как можно больше выговориться. Антонио слушал, ни разу меня не перебив. Когда я закончила, шумный вздох вырвался у него из груди.
– Только-то? Не вижу в этом ничего страшного, Ритта. Просто мальчишка растет, ему нужно мужское общество! А его окружают сплошные няньки. Даже самая лучшая в мире мать не может заменить отца.
Я взглянула на брата: да, наверное, он знает, что говорит…
– Ты поговоришь с ним?
– Охотно.
Серьезная складка пересекла лоб Антонио.
– Завтра я уезжаю, Ритта, еще до рассвета, чтобы не встретиться с этим бандитом, твоим мужем.
Я слабо запротестовала, но сама видела, что это бесполезно.
– Твой муж в этом доме хозяин, а я не хочу получать от него даже куска хлеба.
– Ну, зачем же так? Все-таки вы родственники теперь!
– Пускай они катятся к черту, такие родственники… Я к другим родственникам должен заехать – к Джакомо и его семье, а времени остается немного. Ведь наш план отменяется, да? Ты со мной не едешь, верно?
Я устало кивнула.
– Он ни за что не отпустит меня, я это поняла. Он в меня вцепился мертвой хваткой, у него, к сожалению, есть на это право.
Антонио внимательно посмотрел мне в глаза.
– Сдается мне, ты не очень-то и спорила с ним, Ритта.
Он был прав. Я просто устала спорить. К тому же, нельзя было отрицать, особенно после того как Александр назвался отцом моих дочерей, что мой муж совсем не плохой человек. Не такой плохой, как я раньше думала. Он немного странный, но… Словом, что-то похожее на симпатию шевельнулось во мне, и впервые я искренне захотела, чтобы все у нас утряслось, наладилось. Правда, я не знала, как это можно сделать.
– Ты заедешь в Белые Липы на обратном пути?
Брат медленно прошелся по комнате.
– Пожалуй… Я думаю забрать Жана с собой, раз уж ты решила остаться с этим типом.
Это было сказано вскользь, так по-деловому, что меня эти слова даже не насторожили.
– Что ты сказал?
– Я бы хотел сделать Жана своим наследником. Я бы отдал ему поместье и плантации, я бы воспитал его на Мартинике.
Я удивленно вскинула голову, не понимая, действительно ли Антонио такое сказал.
– О Боже, я так устала сейчас, а ты говоришь какие-то нелепые вещи!
– Да так будет лучше для самого мальчика! Ты можешь это понять? Жан сам просил меня об этом!
– Жан просил тебя? Вы видитесь, по сути, в первый раз, и он уже хочет уехать с тобой на Мартинику?
Меня неприятно изумляла нелепость и несправедливость ситуации. Я растила сына восемь с половиной лет, а теперь появился мой брат, холостой и одинокий, и предъявляет на него права!
– Послушай, Ритта, ты же решила остаться в Белых Липах, и это твое личное дело, но почему ты не позволяешь Жану самому сделать выбор? Твой муж ему не отец и никогда не станет отцом. Жан никогда не будет чувствовать здесь себя своим… У тебя родится еще много детей, и ты совсем его забросишь!
– Если даже у меня будет десять сыновей, Жан всегда будет моим старшим и любимым!
Я поднялась, полагая, что глупо было бы серьезно обсуждать этот вопрос. Подобные разговоры казались мне весьма странными и бесполезными. Поймав мой взгляд, Антонио тоже замолчал, и больше мы к этой теме не возвращались.
