Рождества. Последнего Рождества, встреченного нами с отцом… Благополучно достигнув планеты, исследователи разбили лагерь и приступили к работе. Все это время мы поддерживали с отцом контакт — раз в день у нас были короткие сеансы связи. Отец говорил, что дела идут хорошо, что добыто много интересного научного материала. Только на его лице я иногда видела тревожную тень. И я начала догадываться о причинах.
Дело в том, что экспедиция спонсировалась 'Плутоником', мощной интерпланетной корпорацией, занимающейся полувоенными разработками. Условием спонсорства 'Плутоник' поставил наличие коммерческой части. Исследователи должны были привезти редкие минералы, ценные артефакты, словом, все то, что могло принести деньги. Часть экипажа составляли люди из 'Плутоника'. Я подозревала, что интересы 'Плутоника' и ученых по какому-то поводу разошлись. Последующие события показали, что я была права…
Девятого февраля по терранскому календарю отец не вышел на связь. Как нам сказали в Интерстеллар Комьюникейшн, лагерь в На Пали не отвечал. Потом нам ответили с 'Рейнхарда'. Оказалось, что Скааржи выставили исследователей с планеты, обвинив экспедицию в краже запрещенного к вывозу артефакта — крупного кристалла, предположительно из модифицированного таридиума. Причем в краже подозревали моего отца.
Кристалл исследователи обнаружили два дня назад в каком-то старом храме. Было решено до поры до времени не сообщать Скааржам о находке, хотя отец высказывался против этого. Кристалл, очевидно, являлся ценной вещью. К тому же он мог оказаться священной реликвией, и тайный вывоз такого предмета был бы неэтичным поступком по отношению к хозяевам. Но представители 'Плутоника' считали иначе.
По словам членов экспедиции, рано утром девятого февраля отец отправился в храм, где находился кристалл, и с тех пор его никто не видел. Кристалл тоже исчез. Высказывали версию, что лорд Лавлейс был подкуплен Скааржами, передал им кристалл и теперь скрывается на скааржской территории. Можешь представить, как мы были сражены этим известием. Конечно же, мы ни на минуту не сомневались в невиновности отца. Он был честным и порядочным человеком. Слишком порядочным, чтобы иметь дело с нашими военными… А за всеми этими событиями скрывалась какая-то темная история, в которой явно был замешан 'Плутоник'.
По возвращении 'Рейнхарда' на Терру факт кражи и причастности моего отца был предан огласке. На нашу семью пала тень. От нас отвернулись многие прежние знакомые. Мы пытались выяснить у Скааржей, что случилось с отцом, но они давали только один ответ — на территории их колонии лорда Лавлейса нет.
Тем временем на нас обрушилась еще одна проблема. Коммерческая часть экспедиции оказалась провалена — узнав о пропаже кристалла, Скааржи конфисковали все, добытое за месяц работы. 'Плутоник' потребовал с нас денежную компенсацию — сумму, совершенно немыслимую даже для нашей семьи, считавшейся довольно состоятельной. Не успев оправиться от горя, мы должны были немедленно решать финансовые дела.
Мы обратились в страховую компанию, где у отца была оформлена страховка. Компания отказалась выдать деньги, мотивировав тем, что сэр Натаниэль Лавлейс считается пропавшим без вести, а не погибшим, и в этом случае страховка не выплачивается. 'Плутоник' тем временем дал понять, что выбьет из нас деньги в любом случае. Чтобы рассчитаться, нам пришлось заложить усадьбу. Этого хватило, чтобы выплатить компенсацию 'Плутонику', и еще кое-что осталось — достаточная сумма, чтобы нанять адвоката и начать судебный процесс.
Темная история с исчезновением отца, клевета на имя нашей семьи и финансовые проблемы надломили мою мать. Она и раньше была набожным человеком, а теперь полностью удалилась от мира. Случившееся она восприняла как Божью кару. Я же никогда не верила в карающего Бога… Отправив сестру в Санкт-Петербург к родственникам мамы, я взяла все дела в свои руки.
Первым делом я затребовала дневники отца. После долгих препирательств с деятелями из 'Плутоника' дневники мне выдали, но в обрезанном варианте, объяснив это соображениями секретности.
В Санкт-Петербурге я встретилась с коллегой отца по экспедиции, и он шепнул мне на ухо, что часть дневников была конфискована Скааржами и что я должна обратиться к ним. Там же, в Петербурге, я проконсультировалась у адвоката, хорошего знакомого отца. Он сказал, что с 'Плутоником' судиться бесполезно и даже опасно — их юристы умеют обставлять юридически чисто любые сомнительные дела. Вместо того, чтобы в одиночку бороться с интерпланетной корпорацией, он посоветовал слетать на оставшиеся деньги в На Пали. Если удастся доказать, что отец погиб, страховая компания будет обязана выплатить нам страховку, и мы по крайней мере поправим свои финансовые дела. За консультацию он ничего не взял, понимая, в каком мы сейчас положении.
Я обратилась в скааржскую колонию с просьбой помочь провести расследование. К моему удивлению, Скааржи согласились. Я довольно быстро получила визу на въезд и в середине апреля уже была в На Пали.
Встретили меня по-скааржски сдержанно и вежливо. Губернатор, господин ска-Хара, поселил меня у себя, снабдив то ли охраной, то ли конвоем. Мы посетили место происшествия — руины старинного храма в заброшенном городе. Скааржи всеми способами убеждали меня, что вещественных доказательств гибели сэра Лавлейса нет. На вопрос, что же, по их мнению, произошло, губернатор лишь пожал плечами.
Вечером после ужина господин ска-Хара попросил меня задержаться.
— Я не хотел говорить Вам этого перед видеокамерой, госпожа Лавлейс, — начал он, ходя из стороны в сторону и почти касаясь земли своим мощным хвостом, — и честно говоря, сомневался, стоит ли заводить этот разговор, но познакомившись с Вами ближе, я решил, что Вы имеете право знать. Должен заранее Вас огорчить — Вы не получите подтверждения гибели Вашего отца. Господин Лавлейс не погиб. Но и в На Пали его нет.
— Где же он? — спросила я.
— Этого не знает никто из живущих, — ответил губернатор. — Ваш отец активировал Кристалл. Сделал он это из лучших побуждений. Он был благородным человеком, искренне уважавшим чужие обычаи. Он знал, что Кристаллы — собственность Правительницы Айлиэринн и не должны покидать планету. Из его записей я понял, что он выступал за то, чтобы оставить найденный Кристалл на месте. Однако на вашей Терре считали по-другому.
Ночью между Террой и лагерем по наводке кого-то из экспедиции был пробит нуль-коридор. Агенты ваших спецслужб хотели забрать Кристалл. Господин Лавлейс, по счастливой случайности оказавшийся поблизости, попытался им помешать. Когда возникла угроза жизни Вашего отца, Кристалл активировался и видимо, унес его в другой мир, возможно, в другую Вселенную… Наш спецназ, высланный по сигналу подпространственного пеленгатора, прибыл слишком поздно — агенты успели замести все следы. Терране убеждали нас, что ничего не видели и не слышали, а будучи припертыми к стене, обвинили в краже Вашего отца.
Мы сделали вид, что поверили в терранскую версию о краже, но повернули ее против самих терран, чтобы закрыть сюда вход спецслужбам Альянса. Я очень сожалею, что ценою этого стало доброе имя Вашего отца, но у нас не было другого выхода.
Ни один из Кристаллов Правительницы не должен покидать свое место. Это часть древней системы защиты, о которой мы знаем слишком мало, чтобы бездумно ее ломать. Но Вам за то, что Ваш отец ценой своего имени и возможно, жизни защитил Кристалл, я приготовил три подарка. Первое — Вы сможете ознакомиться с записями господина Лавлейса, конфискованными нами с корабля. Второе — Вы получаете право обратиться к нам за помощью, если возникнет необходимость. Третье… я был против этого, но монахи из духовной стражи настояли на своем. Пойдемте.
Через телепорт, активировавшийся по индивидуальному коду господина ска-Хара, мы прошли, как я узнала потом, в святая святых скааржской колонии — Великий Замок. Там мой эскорт увеличился вдвое, дополненный местными четырехрукими людьми в монашеских одеяниях. Поднявшись на лифте, мы вступили в небольшой круглый зал, охраняемый Скааржами, вооруженными от зубов до хвоста. Посреди зала на подставке стоял прозрачно-голубой кристалл примерно метр в высоту и полметра в ширину. Как сказал господин ска-Хара, мне выпала великая честь — прикоснуться к Кристаллу. Что я и должна была сделать под бдительными взглядами налийской и скааржской стражи.
Мне захотелось не прикоснуться, а обнять Кристалл. Я опустилась на колени, прижалась к нему
