вместе с ним.
— Ты не совсем честен по отношению к Касваллону, — сказала Мэг своему отцу.
Тот, сидя в кожаном кресле, держал на руках внука, который таскал его за бороду. Маггриг давно уже достиг средних лет, но в бороде, густой и рыжей, не было проседи. Донал зевнул, и паллидский лорд-ловчий стал качать его, прижимая к себе.
— Не совсем честен? — повторил он вполголоса. — Он женился на моей единственной дочери, но по- прежнему ворует мой скот.
— Нет, не ворует.
— Признаю, что последнее время он в Паллид не суется, но это лишь потому, что аэниры перебили ему всю торговлю.
— Традиция такая, отец. Чужие кланы грабить не возбраняется.
— Перестань, девочка. Традиция давно умерла. Ему нет никакой нужды воровать скот у меня или, скажем, у Ларика. Рано или поздно он попадется — думаешь, мне собственного зятя охота вешать?
Мэг взяла у отца спящего мальчика, уложила в люльку, укрыла.
— Жизнь без риска скучна для него. — Эта отговорка даже ей показалась нелепой. Касваллон, несмотря на весь свой недюжинный ум, так и не стал взрослым.
— Раньше он, слыхать, рисковал, заводя шашни с чужими женами.
— Ну, довольно! — сверкнула глазами Мэг. — После свадьбы он ни на одну женщину даже и не смотрел… то есть смотрел, но и только.
— Не могу взять в толк, зачем ты пошла за него. Известно тебе, что на лужайке у вас за домом стоит племенной бык, которого он у меня увел? Хорошо гостя встречаете, нечего сказать!
— Забери его с собой, как уезжать будешь, — улыбнулась Мэг.
— На глазах у Фарленов? Ладно, сделаем вид, что это подарок. Я думал, женитьба исправит его. Думал, ты его заставишь остепениться.
— Так и есть. Он замечательный муж.
— Страх как не хотелось бы его убивать. Этот парень, признаться, мне по сердцу. Пусть поищет свой риск в другом месте.
— Хорошо, я поговорю с ним еще раз. Ты уверен, что это твой бык?
— Еще бы я не уверен! В ночь его пропажи Интош с семерыми людьми шел по пятам за твоим муженьком, но тот передал добычу своему Арсису, а Интош остался с носом.
— Вот бесился-то он, должно быть, — пряча улыбку, сказала Мэг.
— Он поклялся, что отрежет Касваллону уши и будет носить их на шее.
— Это не из-за быка. Говорят, как-то раз, вернувшись домой, Интош увидел, что постель его смята, а лучший меч бесследно исчез.
— Нехорошо. — Маггриг сам не сдержал усмешки. — Этот меч я подарил Интошу после победы на Играх.
— Хочешь, я отдам тебе и его? Интош наверняка будет рад получить меч обратно.
— Теперь он скорей зароет его у свинарника под навозной кучей, чем хоть раз возьмет в руки.
— Касваллон хотел его взять на Игры.
— Боги, женщина! У него что, вовсе совести нет?
— Я ничего такого не находила.
Дверь внизу хлопнула, и стало слышно, как кто-то насвистывает.
— Что ж, пойду поздороваюсь, — сказал Маггриг.
— Будь с ним полюбезнее, — попросила Мэг, взяв отца за руку.
— Полюбезнее — это как? Спросить, много ли добра он награбил?
Мэг обняла его за шею, поцеловала в бородатую щеку.
— Я люблю тебя.
— Ох, не в строгости ты росла, — усмехнулся отец. — Всегда получала то, что хотела.
Они сошли вниз. Касваллон, гревший руки у огня, лукаво сощурился:
— Как поживаешь, отец?
— Да уж чего хорошего, когда у тебя зять ворюга! — рявкнул Маггриг.
Мэг вздохнула и оставила их одних.
— Можно ли так говорить с мужем собственной дочери?
— В злосчастный день ты переступил мой порог. — Маггриг прошел к столу, налил себе меду, посмаковал. — Знакомый вкус. Такой мед Интош варит.
— В самом деле?
— Только этого мне и не хватало для полной радости. — Маггриг скорбно смежил глаза. — Под окном пасется мой племенной бык, в кубке плещется мед моего доброго друга.
— Поздравь его от меня. Лучшего я не пробовал.
— Непременно. А Гаэлен где же?
— Я отправил его в деревню знакомиться с другими ребятами.
— Разумно ли это?
Касваллон, посерьезнев, налил и себе.
— Этого все равно не минуешь. — Он предложил Маггригу стул, сел напротив, отпил глоток. — Он парень хороший, Маггриг, но много испытал на своем веку. Как бы они его не обидели. Агвейн у них верховодит.
— Зачем же ты послал его к ним?
— Поучиться. Человек только и делает, что учится выживать. В городе он прошел неплохую школу — теперь должен усвоить, что в горах жизнь точно такая же.
— Горькие слова. Будто и не твои.
— Все меняется, и я тоже. Я видел, как аэниры разграбили Атерис. Они орудовали, как лисы в курятнике.
— Я слышал, ты встречался с ними в горах?
— Было дело, — хмыкнул Касваллон.
— Двоих убил, говорят.
— Убил. Поневоле.
— Как думаешь, они нападут на нас?
— Война неизбежна.
— Согласен с тобой. Ты уже говорил с Камбилом?
— Он на дух меня не выносит, — засмеялся Касваллон. — Если я говорю «добрый день», он это принимает за оскорбление.
— Так поговори с Леофасом. Подумайте, как вам быть.
— Да, пожалуй. Он человек сильный.
— Больше того, он хитрый.
— Прямо как ты.
— Точно. Как я.
— Я повидаюсь с ним. А за свои стада можешь не беспокоиться, я этим больше не занимаюсь. Атерис отбил у меня вкус к подобным делам.
— Рад слышать.
Касваллон вновь наполнил их кубки.
— Разве что за Интошевым медом еще наведаюсь.
— Я бы не советовал.
3
Агвейн обсуждал, как им проучить низинника. Еще с десяток парней — сыновья старшин, которые
