Ангел, еще издали заслышавший крики, вбежал в зал со всех ног. Он сразу увидел бесчувственного Сенту и схватившее Мириэль чудовище.
Держа меч, как кинжал, Ангел ринулся вперед и вскочил на железный стол, а с него – на вздутую спину чудовища. Стоя на коленях, он вогнал меч в мякоть, надавив на него всей своей тяжестью. Чудовище встало на дыбы, и Ангел отлетел прочь. По-прежнему сжимая в руке Мириэль, оно обернулось к Ангелу. Старый гладиатор, пошатываясь, поднялся на ноги.
Маленький мальчик выскочил вперед и ткнул в чудище горящим факелом. Одна из рук метнулась к нему, но мальчик ловко увернулся. Светлые глаза Ангела вспыхнули яростным огнем. Чудовище ринулось на него. Он не побежал. Он попытался достать меч Сенты, по-прежнему торчащий из брюха. Здоровенные пальцы вцепились ему в плечо в тот самый миг, когда рука его сомкнулась вокруг рукояти. Чудовище подняло Ангела в воздух, тем самым высвободив меч. Из брюха хлынула кровь, а человек с размаху рубанул по одной из голов, раскроив череп.
Чудовище, одолеваемое болью, выронило Мириэль. Ангел ударил еще раз. И еще. Другая ручища ухватила его за ногу и потащила в пасть, к длинным, как сабли, клыкам.
Мириэль, обернувшись, увидела Экодаса. Он с кристаллом в руках стоял в дверях, наблюдая за происходящим. Подбежав к нему, она выхватила его меч из ножен и снова бросилась в бой.
– Между плеч, – светским тоном молвил Экодас. – Мозг помещается там. Видишь горб?
Держа широкий меч обеими руками, Мириэль ударила чудище по ноге чуть выше колена. Хлынула кровь, чудище пошатнулось и отпустило ногу Ангела. Гладиатор тут же рубанул по держащей его другой руке. Гигантские пальцы разжались, и он упал на пол. Из обоих голов и многочисленных ран на теле чудовища хлестала кровь, но оно не уступало.
Мириэль, видя, что Ангел пятится, поняла, что он пытается отвлечь чудовище от нее. Теперь и она ощутила на себе власть кристалла – ее Дар окреп, и она преисполнилась ярости. Она чувствовала все, что исходит от чудовища, – смятение, голод и гнев.
Но один образ выделялся из множества других. Мириэль видела Криллу, бегущую через лес, и высокого широкоплечего мужчину, преследующего ее.
Бодален!
Она все поняла. В этой отвратительной твари заключен человек, убивший ее сестру.
Ручища потянулась к ней – она отбежала влево, высоко подпрыгнула и ударила ногами по коленному суставу. Использовав его как подножку, она взлетела на спину. Снова увернувшись от шарящей руки, Мириэль с отвесно поднятым мечом стала между плеч чудовища.
– Умри! – вскричала она и вонзила меч в горб. Проткнув кожу, меч с большой быстротой устремился вниз – там не было неподатливых мускулов, и мозги брызнули наружу, точно мякоть лопнувшей дыни.
Чудовище в последний раз взвилось на дыбы, скинуло Мириэль, пошатнулось и рухнуло.
Ангел подбежал к Мириэль и помог ей встать.
– Слава Истоку! Ты жива!
Он обнял ее за плечи, но она, застыв, смотрела на неподвижного Сенту. Вырвавшись из рук Ангела, она бросилась к любимому и перевернула его на спину. Сента застонал и открыл глаза. Увидев Ангела, он попытался улыбнуться.
– Снова на тебе прореха, – прошептал он. На щеке у Ангела зияла кровавая рана.
Ангел опустился на колени рядом, приметив кровь в уголках рта Сенты и неестественную неподвижность членов. Он осторожно сжал пальцы раненого – ответного пожатия не последовало.
– Дай я помогу тебе встать. – Мириэль тянула Сенту за левую руку.
– Оставь его, девочка! – тихо сказал Ангел, и она отпустила руку.
– Не слишком подходящее местечко для того, чтобы окончить свои дни, верно, Ангел? – Сента закашлялся, и изо рта у него выступила кровь. – Зато лучшей компании… я не мог бы… желать.
– Можешь ты что-нибудь сделать с ним, священник? – крикнул Ангел Экодасу.
– Нет. У него сломана шея, и хребет в двух местах тоже. А ребра вонзились в легкое, – небрежно, с полным безразличием ответил тот.
Ангел вновь обернулся к умирающему.
– Как же ты позволил этакой твари убить себя? Стыдись!
– Стыжусь. – Сента с улыбкой закрыл глаза. – Боли нет – очень мирная кончина. – Но тут глаза раскрылись опять, и в них вспыхнул страх. – Вы ведь унесете меня отсюда, правда? Не хочу оставаться здесь на веки вечные. Хочу еще раз увидеть солнце – понимаешь?
– Я вынесу тебя.
– Мириэль?
– Я здесь, – дрожащим голосом сказала она.
– Мне очень жаль… Я так… – Он снова закрыл глаза, и его не стало.
– Сента!!! – закричала она. – Не делай этого! Встань. Пойдем отсюда! – Она снова схватила его за руку, пытаясь его поднять.
Ангел обхватил ее руками.
– Не надо, принцесса. Не надо!
– Нет, надо!
Он крепко прижал ее к себе.
– Все кончено. Его больше нет.
Мириэль, с решительным лицом и горящими глазами, вырвалась от него, вытащила меч из туши мертвого чудовища и повернулась к Экодасу.
– Ах ты ублюдок! Стоял тут и смотрел. Он остался бы жив, если б не ты.
– Возможно, – согласился Экодас, – а возможно, и нет.
– Теперь умрешь ты! – Мириэль бросилась вперед. Экодас вскинул руку, и девушка со стоном остановилась, словно наткнувшись на невидимую стену.
– Успокойся, – сказал Экодас. – Не я ведь его убил.
– Разбей кристалл, священник, – сказал Ангел, – пока он не погубил тебя окончательно.
– Ты не понимаешь, – улыбнулся Экодас. – Никто не может понять, не испытав на себе его власти.
– Я ее испытываю. По крайней мере догадываюсь, что именно он внушает мне желание убить тебя.
– Да, это может быть правдой. Возможно, на разум низшего порядка кристалл влияет как раз таким образом. Мне следовало бы вернуться в крепость.
– Ну нет. Тебя послали сюда те, кто тебе доверял. Они верили, что только ты способен противостоять этому… предмету. Они ошиблись, не так ли? Кристалл пересилил тебя.
– Вздор. Он всего лишь увеличил мой и без того редкий Дар.
– Будь по-твоему, – вздохнул Ангел. – Мы уходим и будем ждать тебя в крепости. Только вот еще что…
– Что?
Сапог Ангела вышиб кристалл из рук священника. Экодас замахнулся, но гладиатор уклонился от удара и двинул локтем ему в лицо, а когда он пошатнулся, врезал левой ему в подбородок. Экодас ничком повалился на пол и затих.
Мириэль, освободившись от чар, подошла к нему.
– Оставь его, дитя, – сказал Ангел. – Нельзя его винить. Кристалл делал свое дело, суля Ангелу могущество, бессмертие и славу. – Дай-ка мне меч. – Держа клинок обеими руками, Ангел со страшной силой обрушил его на кристалл.
Во все стороны брызнули сверкающие осколки, и сильный порыв холодного ветра пронесся по залу.
Не глядя на священника, Ангел устало вернулся к телу Сенты и взвалил его на плечи.
– Вынесем его наверх, на солнце.
20
Цу Чао дрожал, и пот градом лился по его лицу. Он пытался овладеть собой, но не мог унять бешено колотившегося сердца.
«Ничего он тебе не сделает, – твердил он. – Он один, а твоих людей много. И еще собаки. Да-да, собаки! Уж они-то его унюхают!» Цу Чао сел за письменный стол, глядя в открытую дверь, где стояли двое
