– Вот он, перед тобой.
– Кто? Этот глухонемой пащенок?
– Клянусь всем святым, шаман, ты поистине достоин презрения! – загремел Дардалион. – Он оглох младенцем, из-за болезни, а лишившись слуха, и говорить не мог научиться. Экодас вылечил его. Все, что ему теперь нужно, – это время, терпение и то, на что ты вряд ли способен: любовь! – С этими словами Дардалион повернулся и вышел из замка.
Вишна встретил его во дворе.
– Они опять строятся, чтобы идти в атаку. Нам придется попотеть, чтобы сдержать их.
Нездешний, сидя на крыше, смотрел, как суетится народ вокруг сброшенного вниз тела. Часовой чуть было не застал его врасплох – но пока он вытягивал меч, черный метательный нож, вонзившись ему в горло, пресек все дальнейшие попытки, а заодно и жизнь. Нездешний быстро снял с него одежду, надев на убитого собственные штаны и камзол.
Покойник был чуть пониже Нездешнего, и его штаны оказались немного коротковаты, зато черный панцирь и шлем с забралом пришлись впору. Длинные, до колен, сапоги, скрыли изъян в одежде. Они жали, но мягкая кожа сделала это обстоятельство сносным.
Выглянув через парапет, Нездешний увидел часовых на дворе. Он вынул меч убитого и закричал:
– Он тут! На крыше! – Невидимый снизу, он стукнул своим клинком о чужой так, что эхо пошло по всему двору, и трижды ударил мечом по лицу мертвеца, обезобразив его до неузнаваемости. Потом подтащил труп к краю крыши и сбросил его вниз.
Он выждал несколько минут и видел, как солдаты внесли тело во дворец. Потом надел шлем, опустил забрало, прихватил вторую веревку и перебежал к заднему краю. Нагнувшись, он осмотрел окна внизу. Согласно сведениям, добытым Мадзе Чау, где-то в углу должна быть лестница, ведущая вниз.
Захлестнув веревку за верхушку колонны, он спустился вниз мимо двух окон и остановился у третьего. Окно было открыто, свет внутри не горел. Перекинув ногу через подоконник, Нездешний проник в комнату. Это была спальня с узкой кроватью без одеял и простыней – наверное, для гостей. Спрятав заряженный арбалет под черным плащом убитого, Нездешний вышел в коридор. Лестница была направо, и он двинулся к ней. Он услышал шаги на ступеньках, но не остановился. Навстречу ему поднимались двое рыцарей.
– Кто же все-таки прикончил убийцу? – спросил Нездешнего один из них.
– Не я, к сожалению, – пожал плечами Нездешний, продолжая спускаться.
Рыцарь схватил его за плечо.
– В таком случае, кто остался наверху?
– Никто. – Нездешний вскинул арбалет, и стрела попала в открытый рот рыцаря. Второй хотел убежать, но Нездешний выстрелил ему в затылок. Рыцарь упал на ступени, и настала тишина.
Зарядив арбалет последними двумя стрелами, Нездешний устремился вниз.
Освобожденный от цепей Карнак напрягся, но почувствовал нож у горла и понял, что сопротивление бесполезно. Он ожег взглядом державших его людей.
– Клянусь богами, я запомню ваши лица!
– Тебе недолго придется утруждать свою память, – засмеялся кто-то.
Его выволокли из темницы и потащили по освещенному факелами коридору. У одной из дверей стоял Цу Чао.
– Будь ты проклят, желтый ублюдок! – крикнул Карнак. Цу Чао молча посторонился, и дреная втащили в святилище. На полу мелом была начерчена пятиконечная звезда, а золотая проволока, натянутая между чугунными подсвечниками, образовывала поверх нее шестиконечную. Карнака снова приковали к стене рядом с другим узником – высоким, стройным молодым человеком, державшимся с царственным достоинством, несмотря на синяки на лице.
– Я знаю, кто вы, – прошептал Карнак.
– Да, я тот глупец, что доверился Цу Чао.
– Вы – император.
– Я им был, – печально вздохнул узник. – Вот он, змей…
Цу Чао в пурпурных одеждах подошел к ним.
– Этой ночью, господа, вы увидите, как я обрету невиданную доселе власть. – Его раскосые глаза блеснули, и тень улыбки мелькнула на тонких губах. – Я прекрасно понимаю, что вы не сможете в полной мере разделить мою радость, хотя достигну я ее при вашем прямом содействии. – Он положил ладонь на массивную грудь Карнака. – Для начала я вырежу у вас сердце и возложу его на золотой алтарь. Эта жертва привлечет сюда слугу владыки Шемака. Потом настанет ваш черед, император. Вас я отдам демону живьем, дабы он пожрал вас.
– Делай как хочешь, колдун, – бросил император, – но не докучай мне более.
– О, вашему величеству недолго осталось скучать. – В комнату вошли трое, неся окровавленный труп. – Ага! Моя неотвратимая якобы судьба. Тащите его сюда!
Рыцари опустили тело на пол. Цу Чао улыбнулся.
– Каким же ничтожным кажется он после смерти, с лицом, иссеченным острым мечом храброго рыцаря! Посмотрите только… – И тут Цу Чао умолк, глядя округлившимися глазами на правую руку мертвеца. На ней недоставало среднего пальца, и на месте старой раны остался белый рубец. Цу Чао опустился на колени рядом с телом. На безымянном пальце было надето кольцо красного золота, имевшее вид свернувшейся змеи. – Глупцы! – прошипел чародей. – Это же Онфель! Видите кольцо? – Цу Чао потерял всякое спокойствие. – Нездешний жив! Он здесь, во дворце. Бегите же! Ищите его!
Рыцари выбежали вон. Цу Чао закрыл дверь и заложил тяжелый засов.
– Он убьет тебя, колдун! – захохотал Карнак. – Ты уже мертвец!
– Закрой свою мерзкую пасть! – провизжал Цу Чао.
– Попробуй меня заставить! Чем ты можешь мне пригрозить? Смертью? Вряд ли. Я знаю человека, который за тобой охотится, и знаю, на что он способен. Клянусь костями Миссаэля, я сам устроил за ним охоту, я привлек к делу самых искусных убийц и самых лучших воинов – однако он все еще жив.
– Надолго ли? – Медленная жестокая улыбка искривила тонкие губы чародея. – Я слышал, ты нанял убийц, чтобы защитить своего драгоценного Бодалена. Он сам мне рассказывал.
– Ты видел моего сына?
– Как же иначе, дорогой мой Карнак? Он ведь был моим человеком. Он сообщал мне обо всех твоих планах, веря, что, когда я убью тебя, Дренаем будет править он.
– Лжешь, сукин сын! – загремел Карнак.
– Нет, не лгу. Спроси своего соседа, бывшего императора. Ему-то незачем лгать – он умрет вместе с тобой. Бодален был слабым, бесхребетным созданием, и под конец от него совсем не стало проку. – Цу Чао закатился тонким пронзительным смехом, вызвавшим эхо в святилище. – Имей он даже силу десяти человек, ему трудно было бы выполнить мое поручение. Бедный, глупый, мертвый Бодален.
– Мертвый? – прошептал Карнак.
– Да, он мертв. Я послал его в заколдованную крепость. Тебе неприятно было бы увидеть, во что он превратился, поэтому я покажу тебе.
Чародей закрыл глаза. В голове у Карнака помутилось, и он увидел перед собой тускло освещенное подземелье, где какое-то кошмарное чудище сражалось с молодой женщиной и гладиатором Сентой. Он видел, как Сента упал и как подоспел на подмогу второй гладиатор, Ангел. Потом картина померкла.
– Я хотел бы показать тебе, что было дальше, но, увы, мне пришлось уйти. Это чудовище – не что иное, как Бодален и еще несколько моих людей, слитых воедино колдовской силой.
– Я тебе не верю.
– Я так и думал, что ты не поверишь, и потому припас для тебя еще одну картинку из Кар-Барзака.
И Карнак увидел Бодалена и других воинов, засыпающих в Кристальной Палате, увидел, как сливаются их тела…
– Нет! – закричал дренайский правитель, рванувшись в своих цепях.
– Мне приятны твои страдания, дренай, – и вот тебе еще повод помучиться. Завтра Гален убьет твоего приятеля Астена, и дренаи, как и готиры, перейдут под власть Братства. То же произойдет и с Вентрией. Все три империи будут подчиняться одному владыке. Мне.
– Ты забываешь о Нездешнем. Клянусь всеми богами, я отдал бы душу, чтобы дожить до того
