мгновения, когда он разделается с тобой.
– Еще до исхода ночи моя власть станет столь велика, что ни один клинок не сможет ранить меня. Тогда я с радостью встречу этого дренайского дикаря.
– Он уже здесь, – произнес чей-то холодный голос. – Встречай.
Цу Чао сощурился, вглядываясь в полумрак святилища. Из-за колонны вышел рыцарь и поднял забрало своего шлема.
– Не может быть! – прошептал Цу Чао. – Не может быть!
– Я вошел вместе с воинами, несшими тело. Ты поступил очень любезно, когда заперся.
Нездешний вышел вперед, подняв арбалет. Цу Чао метнулся влево и побежал, перескакивая через проволоку, в середину пятиконечной звезды. Стрела вылетела, целя ему в шею, но в последний миг он отклонился, закрывшись рукой. Стрела пробила ему запястье, и он закричал от боли. Нездешний прицелился снова, но чародей спрятался за золотым алтарем и начал произносить заклинания.
Вокруг алтаря заклубился черный дым. Он поднялся вверх и принял очертания исполина с волосами и глазами из зеленого пламени. Нездешний пустил стрелу в его широкую грудь – она прошла насквозь и ударилась о заднюю стену.
Цу Чао встал перед дымовым колоссом.
– Ну, что теперь, жалкий человечишка? – глумливо крикнул он Нездешнему. – Какое еще оружие у тебя есть в запасе? – Нездешний молчал. Стрелы у него кончились. Он бросил арбалет и вынул саблю.
– Владыка Шемак! – завопил Цу Чао. – Я требую его смерти!
Голос, подобный далекому грому, прокатился по комнате:
– Не тебе повелевать мною, человек! Ты можешь лишь просить об услугах, за которые расплачиваешься кровью. Где же плата?
– Вот она! – показал Цу Чао на скованных узников.
– Они еще живы. Обряд не завершен.
– Сейчас я вручу их жизни тебе, владыка, – клянусь! Но сначала, молю тебя, отдай мне жизнь убийцы Нездешнего.
– Мне будет приятнее посмотреть, как ты убьешь его, – сказал демон. – Дать тебе силу?
– Да! Да!
– Будь по-твоему!
Цу Чао закричал от боли, и голова его запрокинулась назад. По телу прошла судорога, и оно стало расти ввысь и вширь. Одежда лопнула и свалилась под напором бугристых мускулов. Из исковерканного горла вырвались жуткие стоны. Нос и подбородок вытянулись вперед, гладкий бархатистый мех покрыл достигшее восьмифутовой вышины тело. Во рту появились длинные клыки, и на пальцах, имевших теперь по три сустава, отросли когти.
Существо, бывшее прежде Цу Чао, двинулось вперед, разрывая золотую проволоку и расшвыривая черные подсвечники.
Карнак рвался в цепях, вкладывая в это всю свою недюжинную силу. Два звена натянулись до предела, но не уступали. Дренай дергал их снова и снова.
Нездешний попятился прочь от зверя, и хохот демона наполнил комнату.
Кровавые Рыцари, оставшиеся снаружи, колотили в дверь, призывая своего господина. Нездешний подбежал к брошенному им шлему, надел его, поднял засов и отскочил в сторону. Дверь распахнулась, трое рыцарей ввалились внутрь, и один грохнулся на колени прямо перед зверем. Он закричал и попытался встать, но зверь вонзил в него когти, поднял вверх и разорвал ему горло клыками. На алтарь брызнула кровь.
Другие рыцари застыли как окаменелые.
– Он убил господина! – заорал Нездешний. – Рубите его!
Но рыцари повернулись и бросились бежать. Зверь бросился на Нездешнего. Увернувшись от когтей, воин хотел вспороть ему живот, но сабля только оцарапала кожу. Нездешний перевернулся и вскочил на ноги.
Карнак отчаянным усилием порвал правую цепь, вцепился обеими руками в левую и разорвал ее тоже. Крутя цепями над головой, он кинулся в бой. Цепи обмотались вокруг шеи чудовища. Оно выпрямилось во весь рост, оторвав Карнака от пола. Нездешний бросился вперед и вогнал меч в открытый живот, налегая на клинок что есть мочи.
Раздался громоподобный рев, и когти разодрали плечо Нездешнего. Он отскочил назад. Карнак натягивал цепи, обвившиеся вокруг звериного горла. Зверь пытался поймать его, но Карнак, несмотря на свою толщину, ловко уворачивался, продолжая тянуть. Нездешний бросился к убитому рыцарю и подобрал его меч. Держа клинок двумя руками, он размахнулся и нанес удар по длинному черепу. Меч отскочил. Нездешний ударил еще. И еще. На третьем ударе череп раскололся, и клинок вошел в мозг. Зверь упал на четвереньки. Из его пасти хлынула кровь, когти заскребли по камню, и он издох.
– Ты доставил мне большое удовольствие, Нездешний, – сказал дымовой демон. – Впрочем, ты всегда это делал – так продолжай в том же духе.
Дым растаял, и демон исчез.
Карнак размотал цепи с шеи чудовища и сказал с широкой улыбкой:
– Рад тебя видеть, старина.
– Люди, которых ты натравил на меня, мертвы, – холодно ответил Нездешний. – Остался только ты.
Карнак кивнул.
– Я пытался спасти своего сына и не ищу оправданий. Но он умер, а ты жив. Давай же покончим на этом.
– Я сам придумываю концы своих историй. – Нездешний подошел к прикованному императору. – Про вас говорят, что вы человек чести.
– Это предмет моей гордости.
– Так вот, ваше величество: я могу либо убить вас, либо отпустить. И если я остановлюсь на последнем, вам придется заплатить.
– Назови свою цену – и ты получишь все, что в моей власти.
– Я хочу, чтобы отозвали войско, посланное истребить племя Волков.
– Что тебе в этих надирах?
– До них мне дела нет – но с ними моя дочь.
Император кивнул.
– Будь по-твоему, Нездешний. А для себя ты ничего не хочешь?
– Того, что я хочу, ни один человек мне дать не может, – устало улыбнулся Нездешний.
Ангел поставил стол торчком, загородившись от лучников, засевших на верхней площадке, и присел за ним на корточки.
Готиры взломали решетку ворот на одиннадцатый день осады, и защитники отошли в замок, свой последний оплот. Старух и детей укрыли в подземелье, а молодые женщины, как и предсказывал Ангел, обороняли крепость вместе с мужчинами.
Мужчин осталось всего восемьдесят пять, да и те к тринадцатому дню осады были измотаны до крайности. Укрепленные двери замка еще держались, но готиры вскарабкались по стенам, пролезли в незащищенные окна и заняли верхние этажи. Порой они предпринимали оттуда атаки по узким лестницам, но чаще просто пускали стрелы в набитый народом нижний зал.
Вот и теперь в перевернутый стол вонзилась стрела.
– Я так и знал, что ты тут, гнусная рожа, – крикнул Ангел.
Мириэль придвинулась к нему. Она похудела, кожа на истаявшем лице натянулась, глаза светились неестественным блеском. После гибели Сенты она дралась как одержимая, ища смерти. Ангел, изо всех сил оберегавший ее, получил две мелкие раны: одну в плечо, другую в руку.
– Здесь нам конец, – сказала она. – Заслон их долго не удержит.
Ангел пожал плечами, не видя смысла отвечать. Это и так ясно. Он чувствовал, что надиры уже смирились со своей участью. Мириэль прислонилась головой к его плечу. Он обнял ее.
– Я любила его, Ангел, – еле слышно сказала она. – А ему об этом так и не сказала – да я и сама не знала, пока он не умер.
