Написанная от руки на стекле дверей фирмы вывеска гласила: «Производство современных ювелирных украшений для одежды».
Хотя был вечер пятницы и обширный район мелких мастерских был погружен в темноту, в помещении «Производства» ярко горел свет и царило странное оживление. Человека помоложе звали Марино Антонио Эстебан дель Кармен Сиерро-и-Кабрера. Он считался коммивояжером в мастерской Орелланы. Однако бижутерия его мало интересовала – во всяком случае, в тот вечер.
Гарсиа и Сиерро стояли в центре чердачного помещения перед большим сейфом с пятью полками, изучая их содержимое. Они не могли оторвать глаз от взрывчатки и детонаторов, хранившихся в сейфе.
С помощью всех этих устройств кубинские террористы собирались взорвать нефтеперерабатывающий комплекс, универсальный магазин, многие средства общественного транспорта и другие объекты.
Гарсиа и Сиерро долго ждали этого момента. Но когда он настал, они ощутили, как у них мало времени. Через несколько минут им надо было быть на пути к цели номер один. Ею должен был стать нефтяной комплекс «Хамбл ойл и рефайнинг компани» в Линдене (штат Нью-Джерси). Огромная промышленная империя располагалась километрах в десяти от Байонны, вдоль западного берега Артур-Килл, воды которого разделяли Нью-Джерси и Стейтен – Айленд.
Каждый год по морю сюда приходили со всего света миллионы тонн нефтепродуктов. Гигантские танкеры и баржи тянулись верх по Киллу. На борт перебрасывались шланги, нефть шла в резервуары и перерабатывалась. По паутине разноцветных труб, тянущихся на сотни километров, в хранилища поступали бензин, солярка, промышленные масла, спирты, очищенная нефть, керосин, легкие топлива, антифриз – продукты, которые обеспечивали страну теплом, светом, энергией.
Установки катализа вздымались в небо, усыпанные огнями, как огромные рождественские елки. Переработка нефти шла круглосуточно.
Чтобы террористический акт осуществился по намеченному плану, предстояло проникнуть на завод. Получится ли это? Какие защитные и охранные мероприятия предприняла компания, опасаясь диверсий?
К счастью, как раз в это время и «Хамбл», и ряд других нефтеперерабатывающих заводов ввели усиленные меры безопасности. Необходимость в них была вызвана взрывом завода в Венесуэле. Диверсия состоялась в октябре, как раз на пике кубинского кризиса. Были серьезные подозрения, что ответственность за катастрофу на венесуэльском заводе несут кубинские диверсанты. Предприятия в Джерси осознали опасность, которая может грозить и им.
Первым их шагом стало увеличение в три-четыре раза полицейских сил, охранявших заводы. Начальник службы безопасности «Хамбла», пятидесятипятилетний коренастый, широкоплечий Джон Хофф, не терял времени, принялся укреплять и муштровать свою команду. После взрыва, эхо которого донеслось с венесуэльских нефтяных полей, он отрядил на круглосуточное дежурство три радиофицированные машины и двадцать джипов.
Он приказал проверить каждый сантиметр колючей изгороди, окружавшей завод, и весь лабиринт труб и резервуаров.
– Мы должны быть готовы ко всему, – сказал Хофф своим ста шестидесяти основным сотрудникам. Кроме того, Хофф предупредил тысячи работников предприятия: – Будьте настороже. Если что-то вызовет у вас хоть малейшее подозрение, тут же сообщайте. Не вступайте в контакт с незнакомцами. Сразу же связывайтесь со штаб-квартирой.
Штаб-квартирой, куда сходились все нити охраны завода, было радиофицированное помещение. Тут сосредоточивались сведения обо всем, что происходит на территории нефтеочистительного комплекса. Шаг за шагом реализуя свой план охраны, Хофф установил тесные контакты с полицией Линдена и службами охраны порядка на двух других аналогичных предприятиях – «Тексако» и «Сити сервис».
Оставалось надеяться, что все готово к появлению саботажников, хотя никто не имел представления, откуда и как они могут нанести удар. Опасная минута близилась.
Но каким образом преступники, пусть даже прошедшие обучение в террористической школе, могут нанести сокрушительный удар по заводу, где неукоснительно бдит служба безопасности?
Объяснение можно было получить при взгляде на сейф, что стоял в мастерской бижутерии. Он был забит ребристыми и округлыми ручными гранатами, длинными гладкими цилиндриками детонаторов ТНТ, бикфордовыми шнурами и прочим набором разрушительного оружия.
На нижней полке лежали инструкции по применению оружия, точные указания, как сеять разрушение и смерть.
Например, брошюра с инструкциями, как пользоваться детонаторами и взрывчаткой, гласила:
«Детонатор, имеющий заостренный, как у карандаша, кончик, необходимо воткнуть в боковую сторону блока взрывчатки; последний представляет собой плоский черный пакет (размерами примерно с коробку для четырех сигар), который легко и не вызывая подозрений размещается во внутреннем кармане пиджака или в любом другом надежном потайном месте.
Если вы держите детонатор при себе, пусть он будет подальше от взрывчатки. Его надо пустить в ход только в непосредственной близости от цели. Именно тогда вы вводите детонатор и нажимаете кнопку пуска.
Его действие рассчитано на взрыв в течение часа или часа с четвертью…»
Текст сопровождался чертежами, диаграммами и рисунками, которые показывали, где в резервуарах, поездах, на станциях, в зданиях и даже на судах следует разместить взрывчатку, чтобы добиться «максимума разрушений».
Текст был на английском и французском языках. Можно предполагать, что кубинцы, равно как и Советы, получили это оружие для диверсий с каких-то сохранившихся складов, принадлежавших французскому Сопротивлению времен Второй мировой войны.
Инструкций по пользованию ручными гранатами не имелось, но в них и не было необходимости. Хотя гранаты считаются очень опасным оружием, по сути конструкция их довольно проста. При нападении на предприятие диверсанты могут пустить их в ход в виде последнего довода. В конечном итоге, если даже им не удастся преодолеть заграждения из колючей проволоки и ускользнуть от патрулей, они могут кинуть гранаты из-за забора, целясь в резервуары и трубы, что приведет к разрывам, а это, в свою очередь, повлечет за собой пожары и взрывы.
Кубинские террористы были уверены, что предусмотрели все.
Пока Гарсиа и Сиерро ждали Сантэстебана, другие кубинские агенты тоже готовились нанести «смертельные удары», чтобы парализовать один из самых больших городов земли.
В то время, когда Сантэстебан рассматривал клочок бумаги, вспоминая адрес, по которому его ждали, человек, считавшийся коммивояжером, торопливо покинул чердачное помещение, сбежал вниз, сел в машину и направился к углу Третьей авеню и 24-й Восточной улицы, где встретился с женщиной. Место это было расположено примерно в десяти кварталах от того места, где более двенадцати лет назад был положен конец истории Джудит Коплон и Валентина Губичева.
Было около половины одиннадцатого вечера. Женщина, на встречу с которой ехал Кабрера, была молодой и симпатичной. Двадцатишестилетняя Ада Мария Дритсас родилась в Америке и жила в доме номер 204 на 25-й Восточной улице. Она была учительницей, а на каникулах присматривала за детьми в социальном центре «Гудзон-Гилд» в двух кварталах от того чердачного помещения, где был склад оружия.
Ада ждала на углу. Когда Сиерро подрулил к обочине Третьей авеню, Ада подошла, открыла дверцу и села рядом с ним. Сиерро выключил двигатель и потушил свет. В темноте они принялись тихо, почти неслышно разговаривать.
Точно в это же время в другой части города состоялся такой же приглушенный разговор. Он состоялся в уютной комфортабельной квартире в доме под номером 265 на 71-й Западной улице, где за кофе Хосе Гомес Абад двадцати одного года и его жена Элса Монтеро де Гомес Абад обсуждали террористический план.
Гомес и его жена были участниками обширного советско-кубинского заговора. Как и Сантэстебан, они обладали дипломатической неприкосновенностью – великолепным средством спасения для шпионов и террористов, коль скоро они попадаются с поличным. Они прибыли в США как сотрудники кубинской миссии при ООН.
