начала надо выдернуть из-под себя ножны, пытаясь понять, как они там оказались), но наученная горьким опытом Реана предпочла не испытывать на прочность свой лоб, ещё раз падая с огромной высоты своего роста. Наконец, ей удалось поставить себя на ноги. После первых двух шагов Реана поняла, что дойти до лагеря не столь уж легко. Ещё через два шага она прикинула расстояние до края поляны… Шагов двадцать. А оттуда до лагеря? Охх. Смешно. Международная преступница, называется! Ходить научись!
Ладно. К утру дойдём.
О том, через сколько дней наступит это счастливое утро, Реана предпочла не думать.
— Ну и где эта безумная, чтоб её кошки съели? — спросил Ликт у потухшего костра, с удовольствием выпуская из рук тяжёлого зайца.
— Думай, что говоришь! — одернул его Раир, окинув полянку взглядом и обходя её по кругу.
— Вот ещё! — фыркнул Ликт. — Ты что, нервничаешь? Вот уж не думал, что ты умеешь!…Нет, подожди, ты что, хочешь сказать, что она… что её… что Реда?..
— Я не хочу этого говорить, — сказал Раир. — Но здесь нет ничьих следов, кроме её собственных.
— Но это же… Клянусь Кеилом!.. — ошарашено сказал Ликт. — И что нам теперь делать?
— Вот он, — довольно отозвался Раир, отрывая глаза от земли.
— Кто — он?
— Не 'кто', а след, разумеется. Бегом! — скомандовал Раир и сам побежал вперед, не дожидаясь реакции Ликта.
— Раир! — позвал тот, догоняя. — Ну и что нам тогда делать?
— Не тогда, а теперь. Поторапливаться, — уронил Раир через плечо.
— Хотел бы я знать, чем мы ей поможем, если даже и успеем вовремя! — проворчал Ликт.
— Будем надеяться на милость Тиарсе.
Ликт подумал, что если на что и надеяться, так это на гордость Реаны и на её вполне понятное желание остаться собой, чем на очень и очень сомнительную милость это стервы — Судьбы.
Если так хочется лечь и заснуть, что даже стоя засыпаешь, то падать нельзя ни в коем случае. Господи, ну что за издевательство! Или правда плюнуть на все, да выспаться тут? Ага, 'в корысть плотоядным птицам окрестным и псам…' Откуда эта жизнерадостная картинка, кстати?
Выяснить этот вопрос ей не довелось. С тропинки, ведшей в лагерь, донесся вскрик; Реана подняла голову и увидела вылетающего из леса Раира. Следом выскочил Ликт, ошалело мотая головой. Реана улыбнулась. Значит, можно всё-таки поспать. До чего же здорово! Она опустилась на снег. Сейчас только сказать им, что всё в порядке, а то перепуганы оба…
Раир подлетел вплотную чуть ли не раньше, чем она уселась.
— Ты ранена? На тебя напали?
— А? Нет, — Реана заморгала, пытаясь не заснуть раньше времени. — Ранена. Да. Нет, всё нормально.
— А это что? — спросил Ликт, показывая на пятно крови в противоположном конце поляны.
— Где? А. Белка. Была.
— Что случилось? — спросил Раир, убедившись, что она действительно более-менее в порядке.
— Случилось… Я выпустила её. Реду. И она… О-охх! Это я что же, выходит, Реду победила? Ну и дела! — удивилась Реана, даже немного проснулась. — И я ведь — нормально, только устала очень. Сплю на ходу… на сиду… Тфу, сплю, короче. Раир, — серьезно сказала она, — я сейчас засну, но я скажу сначала, потому что… чтобы ты… Ты не думай, я не злюсь уже, что ты меня убить думал, я и сама сегодня так решила, вот она потому и… Ох, это всё не то. Я хочу только, чтобы ты знал, я… я люблю тебя. Вот. А теперь спокойной ночи. Никогда ещё так не уставала…
Реана заснула мгновенно и уже не чувствовала, как Раир осторожно поднял её на руки и понёс по тропинке. Ликт дышал ему в затылок, но за всю дорогу они не обменялись и словом. Раир полностью сосредоточился на своей миссии: девушка вовсе не была тяжелой, но идти по лесному бездорожью, не видя, куда ступаешь, неудобно. И её меч жёстко вдавливался в живот, но главное, что она живая, и что это она! Разве возможно — уронить её, даже если бездорожье станет втрое непроходимей! А Реана улыбалась во сне, и спала она так крепко, что казалось, даже если и уронить её, она не проснется и не перестанет улыбаться.
— Раир! — позвал Ликт. — А что теперь? Нам же нельзя тут оставаться. Те охотники за чужими головами, которые налетели давеча, они ж рассказали, где мы. Надо мылить лыжи, пока не поздно. Так?
— Так-то оно так, — проговорил Раир, не отрывая глаз от спящей, — да неважно. Далеко мы уйдём сейчас? Реане нужно выспаться как следует, значит дня на два мы тут точно застрянем. Место надо найти побезопаснее.
XIII
Ты копаешься
в своих прошлых жизнях.
Когда-то ты была королевой,
когда-то — убийцей,
когда-то ведьмой.
Ты никогда не была обычной,
никогда тупой
или скучной…
Рам Цзы
Переносить лагерь они не стали, место и так вполне подходило: увидеть троих не увидишь, пока о них не споткнёшься (там и полсотни разместились бы незамеченными), зато из лагеря окрестности просматривалась великолепно. Короче говоря, перемены в обстановке (если можно назвать 'обстановкой' костёр и десяток квадратных метров вокруг него) ограничились устройством постелей из соснового лапника. Раир заворожённо любовался спящей. Сама она не разделила бы восторгов, если бы ей довелось поглядеться в зеркало на свою в меру чумазую, исцарапанную физиономию. Она предпочла бы хотя бы умыться прежде, чем гордо очаровывать кого бы то ни было. Или, по крайней мере, поблагодарила бы ночь за любезно предоставленную темноту… А впрочем, за три месяца знакомства у Раира было вполне достаточно времени, чтобы разглядеть её и при дневном свете.
Принято считать, что совместные путешествия и совместные переживания очень помогают узнать друг друга. Вполне вероятно. Но есть такая особая порода людей (выведенная специально, чтобы остальным не привелось скучать), которая познанию не поддается. С таким человеком можно общаться изо дня в день годами и всё равно не представлять, что он выкинет в следующее мгновение. Реана, на взгляд Раира, представляла собой очень яркий образчик именно этой породы людей. И — во имя Хофо! — какая шутка Тиарсе заставила его влюбиться в этот самый 'яркий образчик'? Вместо того, чтобы внимательнее прислушиваться, например, к перманентным намёкам торенской знати, полагавшей, что наследнику нужно не искать непонятно чего на дорогах Центральной равнины, а жениться. Кажется, вся столица только из них и состояла — из родовитых семей с толпами дочерей на выданье, нарядных и напудренных, как фарфоровые куклы из Лераскина, и столь же одинаковых.
Раир нежно посмотрел на спящую. Её левая рука — такая маленькая! — сжала плащ, кутаясь во сне от холода, исцарапанная кисть опять со свежей ссадиной на костяшке у основания большого пальца. Во сне она выглядела ещё больше девчонкой, чем днём, хотя она и так взрослой не выглядела… До тех пор, пока глаза её не вымерзали в полированный изумруд, а интонации были легкомысленно-беспечными, а не
