— Чтобы затуманить умы всей Равнины, — с застарелым сожалением сказал Занота потолку.
— Ты сам говорил, что в борьбе за Империю без войны не обойтись, — тихо и почти просящее сказал Раир.
— Но я не говорил, что нельзя обойтись без Империи, — проворчал Мастер. — И я не говорил, что тебе нельзя убедить в этом Кадарца, вместо того, чтобы играть в бойцовых петухов с его подачи.
Раир сделал странное движение, словно хотел пожать плечами, но на середине жеста передумал. Безуспешно подождал продолжения разговора и повернулся к окну. Некоторое время они ехали молча. Занота дремал, откинув голову на спинку.
— Чем завершилось твоё последнee предприятие? — спросил он. — То, что вы обдумывали совместно с этим арнцем, Эглитором.
Слова 'с этим арнцем' старый Мастер произнес, как обычно говорят 'с этим зангцем', намекая на хитрость и коварство этого народа. Но, Занота, по ему лишь ведомым причинам, полагал лучшими последователями Килре жителей Арны.
Раир хмыкнул, отрываясь от созерцания пейзажа.
— Пожалуй, что и ничем. Всё пошло не так, как мы рассчитывали.
— Рассчитывали? Мой принц, разве тебе не наблюдать следовало? И разве в этом случае неожиданный поворот событий помешал бы твоим планам?
— Ты недооцениваешь изобретательность Тиарсе, — Раир улыбнулся и покачал головой. — Такой поворот событий спутал бы любые планы… Неужели сюда не доходит с юга никаких вестей?
— Доходят слухи, мой принц. Не вести. Особенно о тебе. Народ пересказывает множество баек, но не станет же человек в трезвом уме верить всем им!
— Да уж, клянусь Килре [бог ветра, изменчивости, жуликов, ораторов]! — усмехнулся Раир. — Ладно. Я собирался не только наблюдать. Моей целью было, во-первых, вызнать, действительно ли Шегдар решится воскресить Реду. Во-вторых, если бы опасения подтвердились, я предполагал помешать его колдовству. Благо я и сам не обделен Кеилом [дар Кеила (кеилишен, эрл.) — магический дар]. В-третьих, если бы помешать не удалось, я намеревался уничтожить вызванную ведьму ещё прежде того, как она воплотится окончательно.
— Лично уничтожить?
— Ну да.
— Не следовало ли нанять кого-то? Ты не убийца, а воин, мой принц. Или в число твоих умений входит теперь и способность подкрадываться к жертве исподтишка — через чужой замок, незамеченным?
— Сам ведь знаешь, что входит. К услугам наёмников я не прибегнул по другой причине. Если бы кто-то их них и сумел добраться до Реды, ему не хватило бы сил совладать с ней. А у меня, смею надеяться, были бы некоторые шансы.
— И как же именно Вечные доказали неосуществимость твоих планов, мой принц?
— Я заснул, — ответил Раир, помолчав. Занота непонимающе поднял бровь, и Раир пояснил:
— Остановился отдохнуть примерно в дне моего пути до Даз-нок-Раада, и заснул. Когда проснулся, вокруг меня толпился десяток гвардейцев, желавших узнать мое имя. Потом подошел их офицер, который узнал меня… Офицер этому обрадовался куда больше, чем я. Меня переправили в Даз-нок-Раад, с должным уважением связав… и в полном соответствии с моими планами. Но на три дня позже, чем мне хотелось бы, и не в том качестве, в каком удобно срывать чьи-то планы. Так или иначе, я опоздал: Дракон уже провел обряд, и та, кого он вызвал, уже была в замке. Благодарение Тиарсе и Ликту, мне довелось наслаждаться Шегдаровым гостеприимством всего полдня.
— Ликт? Это не тот ли мальчик, что прибыл с тобой?
— Он самый.
— А что он делал в Даз-нок-Рааде?
— Жил, — пожал плечами Раир.
— Я думал, он из Занги.
— Нет, Ликт кадарец.
— И светловолосый!
— У меня тоже волосы не самого обычного для Лаолия цвета, — усмехнулся Раир.
— В тебе — кровь древних императоров, — Занота отвел возражение плавным жестом. — Но как этот мальчик сумел помочь тебе? И, во имя Хофо, почему тебе не удалось совершить задуманное, если ты все же оказался на свободе?
— Это сложная и путаная история… Но вначале… Клянусь крыльями Хофо, я просто растерялся! Представь: сижу я в подвале Даз-нок-Раада, ругаю себя последними словами за неосторожность и, разумеется, ожидаю худшего. Помощи тоже ждать неоткуда. И тут появляется какой-то светловолосый паренек с хитрым лицом и сначала открывает мне дверь, затем вручает мне мое оружие, а потом уж, проведя мимо совершенно пьяных стражей, спрашивает, не могу ли я помочь. Я — вооружён, в отличие от него, вокруг — ни души, и никаких причин полагать это ловушкой. Вся помощь, которая от меня требовалась, это вывести из страны, при условии, что из замка нас, по словам Ликта, выведет какая-то девушка. Я согласился. Выход из замка мне был весьма кстати, учитывая, что помешать вызову Реды я уже не сумел. Пытаться уничтожить её в замке, который она знает, как Наама — леса [Наама — богиня полодородия, в том числе лесов], а я знаю лишь по старым схемам, не заслуживающим доверия… Я был ещё не настолько раздосадован первой нелепой ошибкой, чтобы сразу же добавлять к ней новые. Я счел, что мой новый знакомец хочет просто выпутаться из какой-то любовной истории, раз уж в деле замешана девушка. Ничего удивительного: решили двое молодых и неосмотрительных ребят бежать навстречу Эиле [здесь — романтической влюбленности]. Но когда Ликт привел меня в чёрно-серебряную комнату… Где в кресле, удобно устроившись, дремала… Реда!.. Я не был удивлен, клянусь пятью стихиями, я был ошарашен! И ничего, кроме словесной перепалки, не предпринимал, пока она утверждала, что это лишь внешнее сходство, и что Шегдар все перепутал, а она тут ни при чём и хочет домой. Но она открыла потайной ход из чёрно-серебряной комнаты. И она уже тогда нашла и Олинду, и меч.
— Во имя Тиарсе, была ли она уже тогда настолько сильна, что ты не счёл разумным…
Раир покачал головой. Подумав, уточнил:
— Я полагаю, что нет. Я бы одолел её, но… Тебе не доводилось смотреть магическим зрением на двух человек, стоящих один за другим? Когда я глядел на неё, эффект получался сходный. Словно два сознания, накладывающихся одно на другое…Так и оказалось позже, — добавил Раир, помолчав. — Шегдар вызвал девочку, в которую вселил память Реды. Он хотел пробудить её память, но не успел: девочка сбежала.
— Ты говоришь, она уже нашла медальон и меч, и она сумела отыскать потайной ход. Следовательно, что-то она вспомнила и сама.
— Верно. Кое-что она помнила. Но смутно. И сама она не понимала, в чем дело. Я разобрался прежде неё.
— Но почему, мой принц, ты не избавился от неё прежде, чем Реда возродилась окончательно?
Раир не отвечал, глядя в окно.
— Ачаро [ученик, ал.]!
Он не повернул головы, ловя лицом морозный сквозняк, сочившийся из-за занавеси на окошке.
— Что тебе помешало?
Раир обернулся, отпуская занавесь, усмехнулся, а потом вздохнул.
— Сначала я сомневался. Она не была вполне Реда. Лишь испуганная девчонка, одна в чужом мире, умная, но наивная и сущая дикарка во всём, что касается этикета. Нахальная, легкомысленная и острая на язык. Пешка в магических планах Шегдара. Я просто пожалел её. И я подумал: а возможно, волею Вечных, Реда не проснется. Или есть способ уничтожить одно сознание, не задевая другое. К тому же, я отвечал за неё, раз уж нам довелось путешествовать вместе.
Лаолиец снова замолчал, устроив локоть на ручку сиденья, положив подбородок на кулак и глядя в окно.
— Раир, чем больше ты молчишь, тем более я опасаюсь: уж не правдивы ли слухи о ведьме и Лаолийце.
— Я не вполне достоверно знаю, о чём говорят слухи, — усмехнулся Раир, не меняя позы. — Но
