заметил Этлон.
— Даже пыль и расстояние не могут скрыть их темной кожи, — сказал Кошин.
Этлон заслонил глаза от света заходящего солнца и наблюдал за всадниками, направляющими табуны Вилфлайинга на пастбища через Голдрин.
— Наемники из Турика. Я видел одного из них раньше.
Сэврик проследил за взглядом сына и стал разглядывать далекого всадника:
— Интересно.
— Не хочешь увеличить пари? — предложил Кошин.
— Семь кобыл, — ответил Сэврик.
Кошин усмехнулся:
— Сэврик, я думаю, ты что-то скрываешь.
Вождь Хулинина старался показать удивление.
— Что я могу скрывать? — спросил он.
— Как насчет всадника для этой кобылы хуннули?
— Ах, это, — равнодушно сказал Сэврик, почесывая голову, — он болен.
Кошин ни на минуту не поверил ему.
— Как печально. Он скоро может выздороветь?
— Да.
— Я уверен. Ну, кем бы он ни был, этот неизвестный не может быть легендарным уцелевшим корином. Ни у кого из них не было хуннули. Если там и уцелел кто-то, он, вероятно, погиб в буране этой весной.
— Наверное, — вежливо ответил Этлон. Он обнаружил, что ему трудно сохранять невинное выражение.
Кошин бросил на него быстрый взгляд, потом пожал плечами.
— Семь кобыл. Будет интересно посмотреть, кто выиграет. Медб намеревается действовать быстро. Поэтому, если собираетесь выбить почву у него из-под ног, вам лучше начать пораньше. — Он отошел.
— Семь кобыл? — переспросил Этлон.
Сэврик похлопал вер-тэйна по плечу:
— У Дангари самые быстрые лошади среди всех кланов. Нашей породе нужна свежая кровь.
— Что, если ты проиграешь?
Вождь улыбнулся, приподнятые углы его рта противоречили печали, таящейся в глазах:
— Если я проиграю, то сомневаюсь, что я проживу достаточно долго, чтобы сожалеть о своей потере.
Этлон решил не отвечать на это. Вместо этого он сказал:
— Я слышал раньше, что хуннули нанес Медбу повреждения. Ты заметил, что он был привязан к седлу?
— Хм. Значит, он его сильно покалечил, — заметил Сэврик. — Это меняет многие вещи.
— Я рад это видеть.
Вождь знал, что имеет в виду его сын. «Да, дуэль Габрэна теперь становится невозможной». Они направились в свой лагерь, сблизив головы и понизив голоса.
— Почему Медб не постарался вылечить себя? — спросил Этлон. — Я думал, волшебство может все изменять.
— Я сомневаюсь, что он уже достиг своей полной силы, а может быть, он не хочет обнаруживать своего могущества. — Сэврик похлопал по ножнам. — И это, мой мальчик, наша надежда. Большинство в кланах не знают наверняка, что Медб возродил волшебство. Это его единственный шанс захватить контроль над Советом, поэтому мы должны остановить его, пока можем.
— Но даже с наемниками и Гелдрином у него недостаточно людей, чтобы одолеть остальных.
Сэврик поднял палец к небу.
— Он достигнет многого, если мы будем действовать врозь.
— Ты имеешь в виду объединение кланов? — Этлон был настроен скептически. — Разве такое когда- нибудь было?!
— Насколько я знаю, нет.
— Как ты думаешь собрать их вместе? Должно быть что-то, не меньшее чем потоп, чтобы заставить вождей объединиться против Медба.
— А как насчет правды, — тихо сказал Сэврик, — неопровержимого доказательства волшебства Медба? Перед всеми вождями.
Этлон замер на месте. Он сразу понял, что стоит за предложением отца.
— Нет! Ты не можешь так поступить.
— Это единственный способ показать вождям, в какой опасности они находятся.
— Они очень хорошо это увидят! Они увидят, как ты разбудишь силу Медба и умрешь от удара колдовского пламени, а потом они с визгом разбегутся по своим уделам, где Медб сможет взять их по одному на досуге. — Этлон снова пошел, возбужденно размахивая руками: — Отец, будь разумным. Если ты будешь стараться заставить Медба открыть свою волшебную силу, он убьет тебя. А ты единственный, кто, может быть, сумеет собрать эти кланы вместе против него.
Сэврик догнал сына и взял Этлона за руку. Глаза вождя горели.
— Я должен попробовать сделать это. Ты сказал: «Не меньшее чем потоп».
Этлон долго смотрел на вождя. Он знал, что решимость, которую он видел на лице Сэврика, невозможно поколебать. У них не было реальных доказательств того, что Медб волшебник, ничего осязаемого, что можно предъявить Совету. Теперь Сэврик собирался представить Совету эти доказательства, рискуя собственной жизнью. Этлон сомневался, что это послужит объединению кланов. Они слишком долго были независимы, чтобы видеть смысл в объединении, даже перед лицом возрождения волшебства. Но, может быть, один или два присоединятся к Хулинину в борьбе против Медба.
— Может быть, ты, по крайней мере, сначала поговоришь с остальными? — спросил Этлон, хотя знал, что переговоры, вероятно, будут бесполезны.
Глаза Сэврика потеплели.
— Конечно. Мне не удается навлечь на себя гнев Медба.
— Мы все равно вызовем его гнев, — сказал Этлон. — Когда он выяснит, что я не собираюсь принести Хулинин к его ногам.
Сэврик внезапно рассмеялся:
— Тогда нам нечего терять.
Когда наконец одиннадцать кланов собрались вместе, тем же вечером жрецы перебрались на остров и из тайной пещеры достали гигантский шатер Совета. На открытом пространстве берега Голдрин под несколькими росшими у воды деревьями с помощью мужчин из каждого клана шатер был поставлен. Десять опор с каждой стороны достаточно растянули дубленую ткань, так что внутри могло уместиться пятьдесят человек. В земле был выкопан очаг, а пол устлали богатыми коврами. Часть стен подняли, чтобы дать речному ветерку освежать пространство внутри шатра. Для удобства были принесены стулья и подушки.
На следующий день рано утром перед шатром Совета были подняты флаги одиннадцати кланов. Темно-золотой, синий, зеленый, коричневый, серый, черный, пурпурный, желтый, оранжевый, темно-синий и каштановый, они развевались на ветру, как языки пламени. Отсутствовал только алый флаг клана Корин. Все старались не обращать внимания на флаги вокруг шатра, но без привычных всплесков красного цвета вид был странный и зловещий. Снова и снова люди обращали свои взгляды на опоры огромного шатра.
В полдень заиграли горны, призывая вождей на Совет. Сорок четыре человека — одиннадцать вождей с их сыновьями, вер-тэйнами, старейшинами и жрецами — собрались в прохладном, продуваемом ветром шатре. Женщины пустили по кругу бутыли с вином и пивом и расставили под руками вазы с фруктами, затем они молча удалились, так как никому из женщин не разрешалось присутствовать на Совете. Малех, вождь Шэйдедрона, призвал всех к порядку, и верховный жрец благословил встречу. Совет начался.
В первый день мужчины обсуждали только мелкие проблемы. Сэврик интересовался сведениями об исчезновении Пазрика, но не получил никаких вестей. Был принят в Совет лорд Брант, и обсужден урон,
