— Мне бы следовало его защищать, а не тебе.
Пол улыбнулся.
Лето присел на угол стола и положил руку на руку сына.
— Ты… повзрослел, сын. — Он убрал руку. — Это меня радует. — Он посмотрел на сына — Хават сам себя накажет. Он выльет на себя такой поток гнева, на который бы нам не хватило обоих вместе.
Пол посмотрел на темные окна, на черноту за ними. Огни комнаты отражались от балконной ограды. Он увидел движение и разглядел силуэты в форме Атридесов. Пол оглянулся назад, на белую стену за спиной отца, потом на блестящую поверхность стола и увидел свои сжатые в кулаки руки.
Дверь напротив Герцога распахнулась, и Зуфир Хават вступил в комнату. Он выглядел более, чем обычно, старым и измученным. Пройдя вдоль стола, он остановился прямо напротив Герцога.
— Господин мой, — проговорил он, обращаясь к точке над головой Герцога, — я только что узнал, что подвел вас. Мне необходимо подать в…
— О, садись и перестань глупить, — сказал Герцог. Он указал на стул напротив Пола. — Коли ты и сделал ошибку, то только потому, что слишком высоко оценил Харконненов. Их простые умы способны лишь на простые штучки. И мой сын с огромным жаром сообщил мне о том, что он с честью вышел из этого испытания лишь благодаря твоим урокам. В этом ты не подвел! — он постучал по спинке стула. — Садись, и говорю!
Хават сел.
— Но…
— Не хочу больше об этом слушать, — сказал Герцог. — У нас есть более неотложные дела. Где остальные?
— Я попросил их подождать за дверью, пока я…
— Позови их.
Хават посмотрел Герцогу в глаза.
— Сэр, я…
— Я знаю, кто мои настоящие друзья, — сказал Герцог. — Зови людей.
Хават оглянулся.
— Сию минуту, сэр. — Он повернулся на стуле и позвал в открытую дверь: — Гурни, веди их.
Хэллек ввел в помещение группу людей — офицеров с очень серьезными лицами в сопровождении адъютантов и специалистов.
Когда все вошедшие стали занимать места, по комнате прокатился шум.
— Для желающих есть кофе, — сказал Герцог.
Он оглядел людей. Потом подождал, пока из соседней комнаты принесут кофе. Он отметил усталость на некоторых лицах. Придав лицу выражение спокойной деловитости, он призвал к вниманию, постучав костяшками пальцев по столу.
— Итак, джентльмены, похоже на то, что наша цивилизация настолько глубоко увязла в привычке вторжения, что мы не можем просто повиноваться приказу Империи, не обнаружив, что старые привычки опять дали богатые всходы.
За столом послышались сухие смешки и Пол понял, что отец выбрал верный тон и сказал нечто совершенное для того, чтобы поднять настроение. Даже намек на усталость был верно подобран.
— Думаю, прежде всего нам нужно узнать, имеет ли что добавить Зуфир к своему отчету о Свободных, — сказал Герцог. — Зуфир?
Хават поднял на него взгляд.
— После моего главного отчета у меня возникло несколько экономических вопросов. Но сейчас я могу сказать, что Свободные мне кажутся все больше подходящими для нас. Сейчас они выжидают, желая узнать, могут ли они доверять нам. Они привыкли действовать в открытую. Они послали нам подарок — костюмы собственного изготовления, карты некоторых пустынных мест, окруженных укрепленными точками Харконненов. — Он оглядел собравшихся. — Их данные кажутся полностью надежными, и они значительно помогли нам в делах с судейством изменения. Они также прислали нам драгоценности для леди Джессики, спайс, ликер и лекарства. Мои люди как раз сейчас занимаются их обработкой. Похоже на то, что никаких фокусов нет.
— Вам нравятся эти люди, Зуфир? — спросил один из сидевших.
Хават повернулся к нему лицом.
— Дункан Айдахо говорит, что ими можно восхищаться.
Пол посмотрел на отца, потом на Хавата и спросил:
— У вас есть новая информация о том, как много Свободных?
Хават посмотрел на Пола.
— По количеству еды и прочим фактам Айдахо установил, что общее количество людей на стоянках, которые он посетил, примерно девять тысяч человек. Их предводитель говорил, что управляет сетчем из двух, тысяч человек. У нас есть основания полагать, что подобных сетчев очень много. Все они, похоже, преданы одному человеку по имени Льет.
— Это что-то новое, — сказал Герцог.
— Здесь может быть и ошибка, сэр. Судя по некоторым данным, можно предположить также, что Льет — это местный парламент.
Другой человек за столом прочистил горло и спросил:
— Это правда, что они имеют дело с контрабандистами?
— Когда Айдахо был там, караван контрабандистов покидал сетч, увозя с собой большой груз спайса. Они использовали приэтом вьючных животных и говорили, что им предстоит восемнадцатидневное путешествие.
— Это означает, что контрабандисты удвоили свою оперативность за этот период смут, — сказал Герцог. — Это заслуживает тщательного обдумывания. Нам не следовало бы проявлять слишком большое беспокойство по поводу кораблей, покидающих эту планету без лицензии — это делается всегда. Но полностью выпускать их из поля нашего зрения неразумно.
— У вас есть план, сэр? — спросил Хават.
Герцог посмотрел на Хэллека.
— Гурни, я хочу, чтобы вы возглавили делегацию или посольство, если вам это больше нравится, чтобы наладить контакт с этими бизнесменами-романтиками. Скажете, что мне нет дела до них до тех пор, пока они признают за мной титул Герцога. Хават только что установил, что взятки и плата, наживаемая ими раньше, людям, которые помогли им в операциях, отнимали у них в четыре раза больше, чем полагается по расчетам.
— А что если слухи об этом дойдут до Императора? — спросил Хэллек. — Он очень ревностен к своей выгоде, мой господин.
Лето улыбнулся.
— Мы будем открыто класть в банк на имя Императора десятую часть и законно вычитать из этой суммы налоги. Пусть с этим борются Харконнены. И мы немного потрясем кошельки тех местных, кто разбогател при Харконненах. Больше никаких взяток!
Усмешка искривила губы Хэллека.
— Мой господин, прекрасный и юридически законный удар. Хотел бы я видеть лицо Барона, когда он узнает об этом.
Герцог повернулся к Хавату.
— Зуфир, ты достал те конторские книги, о которых говорил?
— Да, мой господин. Сейчас их можно исследовать в деталях.
Тем не менее, я просмотрел их и могу сообщить некоторые цифры.
— Тогда начинай.
— Харконнены получали отсюда десять биллионов соляриев триста тридцать стандартных дней — период. И так до сих пор.
У всех сидящих за столом вырвался единодушный вздох. Даже молодые адъютанты, чей вид выдавал с уку, выпрямились и обменялись взглядами.
Хэллек пробормотал:
