настроение у него было явно не сродни вчерашнему. – Вы подошли к самому главному!
Алекс прекратил свои манипуляции и, оттолкнувшись от подоконника, пустился в медленное странствие по комнате, на ходу роняя слова:
– Повторяю: я не знаю, насколько все это соответствует действительности… Но мне почему-то кажется… теперь кажется… Те, внутри Сфинкса… Это не хозяева, да, как вы и говорили. «Многие ушли, а некоторые остались». Помните? Я встретил там Фло… только это была не она, а подобие Фло… Это ее слова. – Он остановился и повернулся к напряженно следившему за ним Доусону. – Самое главное, Пол: те, которые остались… им нужны хозяева, новые хозяева… Мы, земляне, должны стать их новыми хозяевами… Никаких коварных марсиан, Пол, никакой агрессии! Они вовсе не собираются нас завоевывать. Мы им нужны как хозяева, а они создадут для каждого из нас отдельный мир – из наших воспоминаний и желаний. Мы им нужны, как любому из нас нужен близкий человек, без этого они угасают, давно уже угасают… Что-то в этом роде…
Доусон выскочил из кресла, как оторвавшийся от трамплина лыжник.
– И на нас с вами возложена миссия переправить к слугам как можно больше новых хозяев? Так?
– Не знаю, – ответил Батлер.
Доусон вытащил сигареты, закурил и, сделав несколько глубоких затяжек, изрек из клубов дыма, словно Господь, явившийся Моисею на горе Синай:
– Они рассчитывают на то, что мы с вами будем проводниками, Алекс. Что мы будем показывать людям путь в новый мир. Вернее, в новые миры – миры их самых лучших воспоминаний и желаний.
– Был какой-то фантастический рассказ… – Батлер наморщил лоб, вспоминая. – Шекли? Саймак? Кто-то там питался человеческими эмоциями. Что-то типа энергетических вампиров.
– Жуки кфулу. Хотите сказать, что люди им нужны как своеобразная пища? Высосут положительную энергетику и оставят помирать? – К потолку понеслись очередные клубы дыма. – Возможно. Если вообще принимать все эти наши с вами полувпечатления за истину. Вы пытаетесь втолковать собаке, чтобы она выключила телевизор, а она вместо этого несет вам вчерашнюю газету. Несовместимость и непонимание. Может, так и мы с вами… Слишком уж все это действительно фантастично.
– Фантастично? И это утверждаете вы? Вы, который…
– Да, тут вы, пожалуй, правы. Это я пытаюсь сопротивляться. Все-таки не совсем приятно осознавать, что выступаешь в роли орудия, подчиняешься чужой воле.
– Не знаю… – тихо сказал Батлер. – Когда все это на меня навалилось, сегодня ночью… я потом уже не спал, не мог заснуть. Лежал, думал… И понял, что совсем не прочь был бы вернуться… туда… Я понял, что мне уже не нужна эта, теперешняя, Джейн… мне нужна память о той, прежней, Джейн… Я уже не тот, и она уже не та – сколько лет-то прошло… Воплощенная память, возвращение в прошлое – вот что мне нужно. – Батлер остановился посредине комнаты, напротив Доусона, солнечный луч бил ему прямо в лицо, но он не щурился и не отходил в сторону. – Мне тридцать восемь, Пол. И возраст Христа остался позади, и половина жизни, скорее всего, уже прожита. Подъем закончился – и начался спуск. Я думаю, у каждого человека наступает такой момент, когда приходит осознание: апогей пройден и больше не повторится. Ко мне такое осознание уже пришло, я совершенно отчетливо понимаю: все лучшее осталось позади, в прошлом, и дальше жизнь будет катиться по инерции, к финишу. Жизнь утекает между пальцами, Пол, и ее не остановить, и изменить ничего нельзя! Я иногда просто-таки физически чувствую, как уходят дни, – день за днем, день за днем… как вагоны, Пол! Цепляешься за них, а они неумолимо проскальзывают мимо, уходят к финальному тупику – и удержать их ты не можешь. Я это чувствую, Пол… И лучше уж переселиться в мир воспоминаний. Раньше в прошлое было невозможно вернуться – а теперь такой шанс есть. И я обязательно постараюсь им воспользоваться.
Доусон хмыкнул и задумчиво покрутил в пальцах недокуренную сигарету.
– Вы рассуждаете, как древний старик, Алекс… И… И я, пожалуй, склонен с вами согласиться. Хотя, честно говоря, я об этом так серьезно еще не задумывался. Вернуться в прошлое… – Он сделал новую длинную затяжку. – А чем же все кончилось там, в вашем мире?
– А вот тут – провал. Мы с Джейн были в Майами… ну, как бы в Майами… там, в Сфинксе… Вернулись с пляжа, посидели в ресторане, танцевали… Потом… В общем, я заснул… там… А очнулся уже на борту модуля. В компании Нарбутиса и Миллза.
– Майами… Вы там были только вдвоем? Никаких других людей не было?
– Почему же? Полным-полно народу, как всегда. Обычные люди, ничего иллюзорного. Хотя я понимаю, конечно, что никаких пляжей и никаких людей там на самом деле не было. Но это я сейчас понимаю… нет, вру! И тогда понимал – только мне было все равно. Может, среди них были и настоящие марсиане… слуги… Я ни о чем таком не думал, мне было просто хорошо. Иллюзия не иллюзия – какая разница? Может быть, весь наш мир тоже только иллюзия – главное, чтобы мы, – Батлер выделил голосом это «мы», – его считали настоящим. Все, что было там, ничем не отличалось от настоящего… и я туда вернусь.
– И вы знаете, как это сделать? – спросил Доусон.
– Знаю, – уверенно сказал Батлер. – Нужна пирамида. Нужна подходящая пирамида.
Доусон задумался, машинально стряхнул пепел прямо на пол. Потом медленно произнес:
– Мне кажется, что рано или поздно я бы тоже это сообразил. Они подстраховались, делая инструментами нас обоих. Расчет был такой: или вас озарит – или меня. Или и вас, и меня. Но дело в том, Алекс, что я пока вовсе не горю желанием переселяться в прошлое. Мне интересно в настоящем.
– Пока, – с нажимом сказал Батлер.
– Да, возможно, – согласился Доусон. – Но ваше возвращение в одиночку вряд ли их устроит. Если бы им был нужен только один Алекс Батлер, они бы вас не выпустили.
– Я не собираюсь возвращаться в одиночку, Пол. Вернее, если и собираюсь, то не сейчас. Сначала я найду и опробую пункт переброски. Потом найду людей, которые хотели бы погрузиться в счастливый мир собственного прошлого. Кто-то из них вернется сюда – на время – и расскажет другим. Желающих наберется немало, хотя я не склонен считать, что это будет повальный исход. И мне почему-то кажется, Пол, что и вам захочется там побывать.
– Зов крови, – криво усмехнулся Доусон и, подойдя к столу, с силой вдавил окурок в пепельницу. – Вижу, вы продумали целый план, Алекс.
– Это не мой план, – сказал Батлер.
Доусон извлек из пачки новую сигарету, поднес к ней зажигалку. Зажигалка слегка подрагивала в его руке.
– Не думаю, что такое массовое бегство будет одобрено властями, – заметил он, вновь выдыхая дым.
– Я тоже не думаю. Безусловно, если установят контроль над пирамидой Хеопса, оттуда не убежишь. Вернее, туда не попадешь. Но есть и другие места.
Доусон приблизился к Батлеру и произнес, глядя ему в глаза:
– Алекс, поверьте, я отнюдь не собираюсь чинить вам препятствия. Все эти мои колебания только из-за того, что мне не очень комфортно ощущать себя орудием, я уже говорил. На самом деле я готов отправиться с вами и тоже добросовестно исполнять роль проводника. В конце концов, это, наверное, и есть мое предназначение. Именно это, а не что-либо другое. И я знаю, где есть такая пирамида: в амазонской сельве. Только не спрашивайте, откуда я это знаю. Просто знаю. Поверьте.
– Я вам верю, Пол, – тотчас отозвался Батлер. – Наверное, этот мой странный зуд… Меня тянуло именно туда, только без вас я бы тыкался во все стороны и маялся гораздо дольше.
– Они старались нас свести, и у них получилось… Ведь скажите, положа руку на сердце: разве у нас с вами есть выбор, и мы можем поступить иначе? Разве орудия могут ослушаться хозяев?
Алекс Батлер молчал.
Доусон, дымя сигаретой, задумчиво прошелся по комнате.
– Да, вот еще что, – встрепенулся Батлер. – Совершенно не помню, как у меня в кармане, там, внутри Сфинкса, оказалась визитка. Магазин дамского белья в Уолсолле, некто Келли. Это в Англии, я узнавал. Видимо, нашел в каком-то коридоре Сфинкса. Или он мне ее вручил в придуманной реальности. То есть он- то не придуманный, этот Келли, он на Земле очутился в точке перехода… в пирамиде… И его занесло в Сидонию. Я так думаю. Иначе откуда бы она у меня взялась, эта визитка?
– Да, – кивнул Доусон. – Очень даже может быть. Переходы продолжают работать, и это хорошо…
