Полом делам? Или ту пирамиду охраняют демоны, древние индейские духи, и без жертвоприношения туда не сунешься? А жертвы – это я и Джейн?.. – Ник говорил все это с усмешкой, но глаза его были серьезными. Он определенно чувствовал в неожиданном предложении Алекса какой-то подвох.
– Понимаешь, Ник, жизнь по сути своей очень пресная штука, чередование похожих один на другой дней – если по большому счету… Врач делает одни и те же операции. Кассир в супермаркете выбивает одни и те же чеки… ну и так далее. Очень точно уж не помню кем подмечено: «Как зубья пилы – чередою бегущие дни: со скрежетом жизнь перережут они»…
– Сборник Валлювара, «Тирукурал», – вставил Ник. – Древняя Индия.
– Узнаю старого книжного червя, – смехнулся Алекс. – Так вот, чтобы не пилили тебя эти одинаковые дни, нужно стараться хоть как-то их разнообразить. Создавать приключения. Да, согласен, приключения кончаются, и опять продолжается обыденность… Знаешь, я страшно не люблю эпилоги. Пустились в путь, искали сокровища, сражались с пиратами, а потом… Капитан Смоллет оставил морскую службу. Бен Ганн пошел в привратники к сквайру… Всё! Приключения кончились, Остров сокровищ исчез – и вновь потянулись обычные дни. До самой смерти. Так надо искать новые приключения! Неужели тебе не интересно на время поменять свой образ жизни?
– Заботишься, чтобы я не засох, братишка? – с легким сомнением произнес Ник. – Что ж, если там действительно… хотя уж больно все это… Пирамида… Сокровища… А с другой стороны… Мне в последнее время страшно не везет, Алекс. Да и не только в последнее время – вообще не везет! Я ведь игрок… Сейчас одни долги… Надо подумать.
– Подумай, Ник. В убытке не останешься, это я тебе обещаю.
Тем же утром Алекс поведал Доусону о своих планах насчет Ника и Джейн.
– Понимаю, – кивнул Доусон. – Хотите и их осчастливить? Что ж, ваше дело, Алекс. Может быть, это самый правильный ход. И что, вы им все рассказали?
– Нет. Это потом, позже… Когда найдем.
– А вам не приходило в голову поделиться информацией с коллегами из НАСА?
– Приходить-то приходило, но, думаю, делиться не стоит. Я не уверен, что они выберут именно тот вариант, который бы меня устраивал. Сегодня мне звонил Лоу, и я ему сказал, что ничего не вспомнил.
– И правильно сделали, Алекс. Как один из вариантов, они рассматривают уничтожение Сфинкса вместе с «могиканами» – так они их называют.
– Откуда вы это… Ах, да. Опять покопались в чьих-то мозгах?
– Проводник должен знать о возможных препятствиях. Между прочим, таинственным телепатом, то бишь мною, они занимаются всерьез. Поиски масштабные… но бесполезные.
Алекс усмехнулся:
– Вот сдам вас, и получу вознаграждение. Денежки к денежкам. Уж очень неудобный вы человек, Пол, с этим вашим чтением мыслей…
Доусон пристально взглянул на него:
– А я и не совсем человек. И сдавать вы меня не собираетесь. Нужно действовать, Алекс. Скажите Лоу, что везете брата в Бразилию, поразвлечься и все такое. А я домой, а потом вас там найду. В Манаусе. Думаю, в Амазонию они за вами не сунутся.
– Да, Пол, – чувствуя неловкость за свои последние слова, ответил Алекс. – Сейчас закажу билеты.
57.
«В конце XIX века нарождающаяся эра автомобиля потребовала шин, мир жаждал каучука, и давала его только Амазония. Множество авантюристов устремилось в доселе неведомую деревушку Манаус, рассчитывая быстро разбогатеть. Бывшие хозяева сельвы – индейцы, соблазнившись дешевыми безделушками, тканями, виски, быстро попали в зависимость от белых пришельцев, без надежды когда- либо выбраться из долгов. Но рабочих рук не хватало – смертность среди индейцев была очень высокой. Тогда вербовщики обратились к белым нищим сухих земель и в голодные порты северо-востока. Деньги, виски и сказочные обещания сделали свое дело – в Манаус начали прибывать тысячи преисполненных надежд серингейрос – сборщиков каучука. Многим из них суждено было умереть в сельве от истощения, болезни бери-бери, погибнуть от рук индейцев или сгинуть в ловушках «зеленого ада».
Деньги в Манаус текли рекой, сколачивались миллионные состояния. Квартал «красных фонарей» стал чуть ли не самым большим в мире. Город рос и жирел.
Однако каучуковая лихорадка быстро закончилась – англичанин Уитхэм тайком вывез семена гевеи, основного каучуконоса, в Юго-Восточную Азию, и Коломбо с Сингапуром завалили рынок дешевым каучуком. Наступивший экономический застой превратил Манаус в «мертвый город».
Второе дыхание города открылось в 1967 году, после объявления зоны свободной торговли в Манаусе…»
Алекс Батлер прошелся взглядом по цветным фотографиям: пестрые попугаи, солнечные цапли, распахнувшие крылья, туканы с огромными клювами, голубые бабочки, изъеденные временем дворцы, окруженные пальмами и кактусовыми изгородями, хижины на сваях на фоне речного простора – и бросил рекламный проспект на столик гостиничного номера. Был поздний вечер, но на улице по-прежнему веселились разгоряченные кашасой* туристы. Алекс только что принял душ и устроился в кресле, раздумывая, как завершить насыщенный день. Традиционно – телевизором? На стене возле телевизора висел красочный постер. Театро Амазонас – здание оперы, символ Манауса. Он вместе с Ником и Джейн побывал там в первый же день прилета в столицу штата Амазонас. Этому разукрашенному фресками мраморному дворцу было больше сотни лет, его заказали в Англии и доставили в Манаус по частям. * Бразильский крепкий алкогольный напиток из сахарного тростника. (Прим. авт.)
И не только там они успели побывать. Устроились в отеле – и пошли бродить по тихим тенистым улицам, благо столбик термометра не дотягивал и до двадцати пяти. Накупили всякой экзотической мелочи в лавках и прямо в сквериках, у ремесленников-кустарей, полюбовались на отделанные голубой керамикой дома, забрели в порт… А потом, прибившись к экскурсионной группе, отправились к месту под названием «слияние рек» – там Риу-Негру впадает в Солимоеш, порождая собственно Амазонку. Два потока параллельно уходили вдаль, не смешиваясь друг с другом, – черные, похожие на шипучую кока-колу воды Риу-Негру и мутно-желтые, густые, как кофе с молоком, воды реки Солимоеш. Зрелище было захватывающее…
А местная кухня! Алекс не считал себя гурманом, но не смог устоять перед соблазнительными запахами, витавшими вокруг ресторанов. Хотелось попробовать сразу все местные яства, и они добросовестно этим занимались, проверяя на выносливость собственные желудки. Ну разве можно было не отведать национальное бразильское блюдо фейжоаду – ассорти из фасоли, мяса, специй, муки маниоки с приправой из капусты, ломтиков апельсинов, риса и соуса из перца? К фейжоаде полагался национальный же напиток кайпиринья – Алекс от него отказался, Джейн ограничилась двумя-тремя маленькими глотками, зато преобразившийся по прибытии в Манаус, чуть ли не постоянно блаженно щурившийся Ник (вероятно, свою роль в этой перемене настроения сыграло солидное финансовое вливание Алекса) с удовольствием поглощал эту смесь тростниковой водки, лимона и сахара. Как можно было устоять перед гуасадо де тартаруга – тушеной черепахой? Только безнадежный язвенник мог пройти мимо шураско – бразильского шашлыка из говядины, однако никто из их троицы язвой не страдал. В прибрежном ресторане им прямо сказали, что они проживут жизнь напрасно, если не вкусят «корову в трясине» – и они вкусили очередной шедевр местной кухни: говяжью грудинку в бульоне из маниоки, заели ее итапоа – крабовым пудингом, сдобрили мармеладом из гуавы с сыром и муссом из маракуйи. И, конечно же, запили кофе, приятнейшим, с кислинкой и привкусом пряностей неповторимым бразильским кофе «Суль де Минас», что выращивается в штате Минас-Жерайс на восьмисотметровой высоте над уровнем моря. Быть в Бразилии и не пить кофе – это все равно что добровольно отказываться от водки в далекой России или от риса в Китае…
Это Лукуллово пиршество, этот безудержный бразильский карнавал, эти лихие самба и капуэйра желудков закончился тем, что Джейн пришлось глотать таблетки, а Алекс всю первую ночь в Манаусе не
