необходимо было сохранить, пришлось оставить в буквально 'немецкой' форме. А именно, Vorwissen переведено как 'предзнание', vorgegeben – 'предданный', vorausliegen – 'предлежать' или 'преднаходиться'. 'Актуировать' и 'актуирование' вновь выявляет свою 'немецкость', однако предпочтение использовать именно их коренится в различении actus и actualitas, где традиционное 'актуализировать' отображает именно последнее.
В-четвертых, практически непереводимыми оставались отдельные дистинкции и оппозиции, функции которых далеко превосходят 'технический' характер. В таких случаях, разумеется, говорить о переводе можно лишь как о
Архаизация, по-видимому, мало помогла бы здесь. Поэтому мы будем вынуждены в обоих случаях оставить 'зло', хотя, по возможности, Bose переводилось прилагательной формой 'злой', 'злое'. Различение Ziel и Zweck очень условно отобразилось в выбранных соответствиях: 'цель' и 'назначение'. Не менее условной была и дистинкция trennen – scheiden ('отделять' – 'разделять'), причем с самого начала мы отказались от использования глагола 'разъединять', ибо он имплицирует 'единство'. Переводить Ermoglichung, Verwirklichung, Zustandekommen одним словом 'осуществление' представлялось нежелательным, и если для Ermoglichung в глагольной форме можно было найти соответствие 'делать возможным', то субстантивной формы не нашлось. Двояким вышел перевод для Hinordnung [aul] – 'направленность [на]' и, исходя опять-таки из контекста, 'расположенность [к]'. Двояко также пришлось перевести оборот in Potenz zu – как 'способность' [к], и как 'возможность', 'потенция' по отношению к действительности. Freigeben мы переводили преимущественно как 'высвобождение'. Для прилагательного erstrebbar так и напрашивалось 'устремляемый', однако русское слово выражает противоположную направленность устремления. Поэтому мы были вынуждены передать его словом 'влекущий', осознавая, конечно, его приблизительность. Логически-метафизическое различие dab и was, которое традиционно переводится как 'то что' и 'что', в русском тексте практически перестает быть различием. Именно с этим различием связана дистинкция Dasein – Sosein (existentia – essentia). Избегая словотворчества в данном, принципиальном для целой традиции, пункте, мы избрали, по всей видимости, наиболее простой путь: 'существование' – 'сущность'. Такой вариант перевода оправдан еще и тем обстоятельством, что на английский язык Sosein, как правило, переводят essence. Однако в некоторых случаях словотворчества избежать все-таки не удалось. Так, Da-Seiende – So-Seiende переведено парой 'существующее-сущее' – 'сущностно-сущее'.
Из двух соображений мы оставили без перевода греческие и латинские цитаты. Во-первых, в большинстве случаев они переведены и, более того, интерпретированы самим автором. Во-вторых, и, пожалуй, это главное – точный перевод этих цитат не всегда совпадает с изложением Э. Корета, подчас трудно определить, то ли автор интерпретирует цитату, то ли цитата призвана подтвердить мысль автора.
У Э. Корета мы встречаем стандартную систему цитирования, которая оставлена без изменений (напр., KrV А/В – Кант, 'Критика чистого разума', А – первое издание, В – второе издание).
1 Это переводится на французский язык как 'exercice' (Марешаль), на английский – 'performance' (Лонерган), на немецкий – чаще всего 'Vollzug' как актуальное событие, приблизительно в смысле 'Tat- Handlung' у Фихте, где дело и действие, полагание и положенное в исполнении акта суть одно и то же. Новейшая философия языка исследует 'речевые акты' или 'речевые действия' (Д. Л. Остин, Д. Р. Серль и др.), чаще всего не рефлектируя, однако, акт как таковой и не достигая положенного в исполнении бытия.
2 Здесь можно еще оставить открытым вопрос о том, дано ли исполнение вопрошания (в смысле критики Канта) лишь как 'явление' сознания или гарантировано уже как абсолютно значимое 'само-по- себе-бытие'. Это может окончательно разрешиться только в обнаружении безусловной значимости (ср. 2.3.3 и сл.).
3 О понятиях 'условие', 'основание' и 'причина' см. 4.4.2.2. Здесь же предполагается наиболее широкое понимание условия, которое, хотя и выражает необходимую взаимосвязь, но не высказывает еще (причинного) отношения обоснования.
4 Так, уже в 'Трансцендентальной диалектике' (KiV) триада тезиса, антитезиса и синтеза превращается в исток диалектического метода идеализма.
5 Уже Шеллинг справедливо критиковал диалектику Гегеля за то, что тот делает из нее принцип дедукции и объявляет абсолютным методом. Мы также не следуем здесь диалектике Гегеля, оставляя за собой возможность использовать ее методические аспекты.
6 Понятия 'тематический' и 'нетематический' сформировались в феноменологии Гуссерля, восприняты Хайдеггером и др. и оказываются пригодными в анализе вопрошания.
7 Уже Фома Аквинский говорит об 'excessus', который он обосновывает в 'intellectus agens', что особенно тщательно изложил K.Rahner 1939.
8 Husserl E., Ideen, 202; vgl.76, 199 u.a.
9 Husserl E., Erfahrung und Urteil, 26 ff.
10 Heidegger M., Sein und Zeit, 151ff.; vgl. 360, 365.
11 Heidegger M., Vom Wesen des Grundes, 33 ff.
12 Cp. Coreth 1961, 1969 и др., см. также В. Lonergan 1963, который обозначил мою метафизику так: 'метафизика как горизонт'.
13 Тем самым мы принимаем фундаментальное Марешалево понимание анализа суждения как 'affirmation absolue', особенно детально развитое И. Б. Лотцем 1957 и др.; и здесь мы также исходим из вопрошания.
14 После релятивизации познания Кантом идеализм от Фихте до Гегеля стремился к безусловной значимости 'абсолютного знания'. В новейшем мышлении пытаются обеспечить значимость истины: напр.,
