нору, и в этом она винила только Дэна Уайтхорна. Узнав, что он уехал в Австралию, она в отчаянии заказала и себе билет на ближайший рейс в Сидней, но Дерек так наорал на нее, что Клер впервые по- настоящему испугалась мужчины, и, опасаясь за свои нервы, больше не заговаривала с ним о своих намерениях действовать самостоятельно в отношении Дэна.
Дерек по-прежнему показывал ей прелести ночной жизни настоящего, как он говорил, Лос- Анджелеса. Они все так же ходили в диско-клубы и танцевали до упаду. Только мужчина не позволял ей много пить. Самое большее, что было в ее распоряжении, — это бокал вина или шампанского. Клер злилась на него, ведь иногда ей становилось так невыносимо, что хотелось чем-нибудь унять страстную тоску по Дэну. А единственным средством спасения, которое она знала, было спиртное. Тем не менее Клер прекрасно понимала, что чрезмерное количество алкоголя — самый большой ее враг, а потому старалась не спорить с Дереком по этому вопросу.
Она с любопытством заметила, что в некоторых жизненных вопросах просто молчаливо переложила инициативу на плечи Стефенса. Ей очень нравилось такое положение вещей, ибо раньше, когда она встречалась с Дэном, ей волей-неволей приходилось поддерживать выбранный ею образ властной и решительной женщины. С Дереком же все было иначе. Он настолько прочно вошел в ее жизнь, что Клер порой с трепетом думала о том, что будет, когда все закончится и Дэн вернется к ней.
Больше же всего ее беспокоил вопрос о том, когда они начнут действовать. Ведь время не терпело ни малейшего промедления, да и Дэн мог настолько крепко привязать к себе Джессику там, в Сиднее, что потом уже ничто не поможет вернуть его. Вот Клер и бесилась от бездействия, стараясь казаться Дереку такой же веселой и жизнерадостной, а зло срывая на коллегах по работе. Шел второй день пребывания Дэна в Австралии; Клер считала часы с момента его отъезда и с нетерпением ждала его возвращения, хотя знала, что встретиться с ним, если он вернет Джессику, будет весьма трудно. А Дерек вел себя так, словно все не свете было ему безразлично, и по-прежнему прожигал жизнь. Пока однажды не случилось непредвиденное.
В тот вечер Клер долго ждала его прихода. Они договорились сходить в кинотеатр, а потом поужинать в ресторане. Все-таки иногда Стефенс вспоминал о том, что он — член уважаемой семьи, и вел себя соответственно. Проходил час, другой… Клер была уже полностью готова и в ожидании своего кавалера сидела в гостиной, невидящим взглядом глядя в телевизор. Обычно Дерек был очень пунктуален, поэтому его молчание настораживало. Когда истек первый час ожидания, Клер позвонила ему домой, но там вежливо ответили, что Дерек уже давно уехал и, как обычно, не сказал, когда вернется. Положив трубку на рычаг, женщина удивленно пожала плечами и в который раз взглянула на часы. Напряжение нетерпеливого ожидания постепенно нарастало. Так истек второй час. Телевизор уже был забыт. Чтобы он не раздражал ее и без того напряженные нервы, она выключила его, и, сидя в кресле, медленно, дабы растянуть удовольствие, пила коньяк. Алкоголь помогал скрасить ожидание, расслаблял нервы, делал ожидание менее значительным. Клер улыбалась, думая, что давно ей уже не было так хорошо. Постепенно все важное становилось неважным, мысли расплывались, путались. Она почти забыла, который час и как и почему оказалась в этом кресле. Окружающая обстановка гостиной то уменьшалась до размеров спичечного коробка, то разрасталась да ужасающих габаритов. Вскоре женщину сморил тяжелый сон.
…Проснулась Клер от боли онемевших суставов. Поза, в которой она заснула, была не очень удобной, да и ложе, хоть и было уютным, не располагало ко сну. В руке ее по-прежнему была зажата рюмка. Она встала, потянулась, морщась от боли в пробуждающихся мышцах и суставах, и посмотрела на часы. Было семь утра. С трудом Клер вспомнила, что сегодня — суббота — ее единственный выходной. Значит, можно спокойно понежиться в ванной и выспаться как следует, растянувшись на мягкой постели. Но сначала нужно позавтракать. Она ведь ничего не ела со вчерашнего обеда, так как думала, что поужинает с Дереком.
Все еще зевая и потягиваясь, женщина прошла в свою спальню и стала не спеша переодеваться. Неожиданно зазвонил домофон. Она сначала даже не поняла, что ей это не снится. Пару секунд Клер постояла в замешательстве, потом быстро накинула халат и прошла в коридор отвечать.
— Кто это?
— Дерек! — Был резкий ответ.
Она тут же проснулась. Явился, не запылился! У него, что, часы остановились? Или, может, он на всю ночь вдруг забыл ее адрес и номер телефона?
— Ты с ума сошел? — Почти закричала Клер, будто он стоял перед ней. — Забыл, который сейчас час?! Я, между прочим, всю ночь из-за тебя не спала!
— Ты мне нужна, — услышала она его глухой, уставший голос.
— В семь утра? С какой радости? У меня и без тебя проблем по горло!
— Я прошу тебя, Клер, ты, действительно, мне очень нужна.
Мисс Хьюстон замолчала на некоторое время, думая о том, что вид у нее сейчас далеко не презентабельный. Со вчерашнем макияжем на лице, растрепанная, не выспавшаяся, она, наверное, будет выглядеть весьма плачевно перед холеным Дереком Стефенсом. Но делать было нечего. Времени не хватило бы, чтобы привести себя в порядок. А значит, придется принимать его так, как есть.
'Интересно будет послушать, что он скажет в свое оправдание', — мелькнуло у нее в голове.
— Ладно, — недовольно буркнула она. — Поднимайся. Я жду.
Через пару минут мужчина уже стоял в коридоре ее квартиры и смотрел на нее с виноватым видом. Клер была поражена. Чтобы Дерек чувствовал себя виноватым? Нет, это на него совсем не похоже. Как правило, это он как-то умудряется заставлять других чувствовать себя виноватыми, неважно, в чем. Должно быть, что-то случилось — действительно, серьезное, но скорее всего, он просто надеется своими уловками вымолить у нее прощение за свое отсутствие.
— Ну? — Вопросила женщина, недовольно глядя на него. Как-никак, он своим неожиданным визитом нарушал все ее планы. — Что стоишь? Боишься, что буду требовать объяснений?
Дерек ничего не ответил, лишь взглянул на нее каким-то странным взглядом, в котором смешались и присущая ему дерзость и обескураживающая досада, а больше всего — отчаяние. Клер нетерпеливо поморщилась, выдавая тем самым свое недоверие, и сказала:
— Я не собираюсь требовать от тебя объяснений. Надеюсь все-таки, что ты сам мне все расскажешь… Кстати, я как раз собираюсь завтракать. Может, составишь мне компанию?
— Если ты не возражаешь, — ответил Дерек.
Они прошли на кухню, и пока мисс Хьюстон готовила завтрак, он думал о том, как бы потактичнее рассказать ей о своем ночном приключении. Ведь как бы она ни была раскованна в своем относительно беспорядочном образе жизни, он все равно не хотел ее шокировать. Но Клер опередила его, задав терзавший ее вопрос:
— Так что же такое у тебя случилось, что ты начисто забыл обо мне и вспомнил только рано утром?
Она сварила кофе, разлила его по чашкам. Достала тосты из тостера, разложила их на тарелке, поставила на стол баночку с конфитюром.
— Не возражаешь против такого завтрака? Обычно утром я хожу за круассанами, но сегодня, как видишь, не тот случай
Дерек отрицательно покачал головой, словно до сих пор был чем-то подавлен, и с явным удовольствием принялся за еду.
— А знаешь, — проговорил он, отпивая кофе, — ты не похожа ни на одну из тех женщин, с которыми я встречался.
— Вот как? — Удивленно вскинулась Клер. — И чем же я, по-твоему, не похожа на других женщин?
— Другая бы на твоем месте за прошедшую ночь устроила бы бурю в стакане воды, чтобы найти меня, а потом я подвергся бы строжайшему допросу. А ты спокойно предложила мне составить тебе компанию за завтраком. Я уже подумываю о том, не пожениться ли нам? Думаю, ты стала бы идеальной женой для члена семейства Уайтхорн.
— Помнится, ты как-то сказал, что ты не Уайтхорн, а Стефенс, — возразила Клер, недоверчиво глядя на него.
Его слова больше походили на отговорку или оправдание, которое обычно придумывают, чтобы
