оттянуть время от серьезного разговора. В то же время казалось, что он говорит вполне искренне и серьезно. Она на секунду опешила, потом тряхнула головой, чтобы отогнать бредовые идеи, и пристально посмотрела на мужчину.
— Как правило, когда являешься частью такой обширной и богатой семьи, как Уайтхорн, то собственная семья как-то теряется в ней, — пояснил он. — Это, как если бы большая корпорация поглотила маленькую компанию.
— Наверное, ты прав, — согласилась Клер. Пока он говорил, она уже пришла в себя и снова настроилась на деловой разговор. Вот только трудно было понять, действительно ли это деловой разговор или первая ее доверительная беседа с Дереком. — У меня никогда не было такой большой семьи, — продолжала она, — но, может, это и к лучшему. Ведь я многому научилась в этой жизни. Мне всегда приходилось самой пробивать себе дорогу.
— Догадываюсь, — доверительно проговорил Дерек. — Именно поэтому я и пришел к тебе сейчас.
— Что-то я не совсем тебя понимаю.
— Сейчас поясню, — деловито начал Стефенс, отправляя в рот кусок тоста с конфитюром и запивая его кофе. — Когда мы только познакомились, а это, как ты помнишь, было почти сразу после того, как ты начала встречаться с моим дорогим братцем, я понял, что ты далеко не дура, какой иногда кажешься или хочешь казаться, особенно в присутствии Дэна… Подожди, дай мне договорить, — остановил он ее повелительным жестом, присущим всем Уайтхорнам. — Когда вы с Дэном расстались, мне стало интересно, что ты предпримешь. И знаешь, ты полностью оправдала мои ожидания.
— Честно говоря, Дерек, — нетерпеливо перебила его Клер, — у меня нет ни малейшего желания начинать день с разговоров о Дэне Уайтхорне. Мало того, что у меня была ужасная ночь, так ты еще и хочешь испортить мне день своими разглагольствованиями. Кроме того, я не люблю тянуть резину. Так что, давай, выкладывай, что там у тебя случилось этой ночью! Я слушаю тебя внимательно…
— Наверное, действительно лучше не ходить вокруг да около, — согласился с ней мужчина. — Ведь именно за этим я сюда и приехал… Дело в том, Клер, что сегодня ночью я играл в карты и проигрался.
— И ради этого ты приехал ко мне с утра пораньше?! — Не выдержала она. — Ради этого я не спала всю ночь, ожидая, когда ты осчастливишь меня своим появлением?! Ну, знаешь, такого цинизма я даже от тебя не ожидала!
— Перестань, Клер, мне и так паршиво! — Выпалил Дерек, свирепо глядя на нее. — Думаешь, я поехал бы к тебе в такой час, если бы мне действительно не была нужна твоя помощь и ты сама?! Я смертельно устал; мне просто необходимо выспаться, а я сижу тут и пытаюсь подобрать слова, как школьник, чтобы объяснить тебе все!
— Ладно, проехали! — Примирительно сказала Клер, и по губам ее скользнула слабая улыбка. — Похоже, что мы оба устали, вот и цепляемся друг к другу… Сколько ты проиграл? — Спросила она несколько секунд спустя, сменив гнев на милость.
— Двести тысяч долларов плюс свои восемь процентов акций 'Уайтхорн Интерпрайзис', — проговорил Стефенс, и Клер впервые за все это время поняла, насколько он устал.
Некоторое время на кухне царило обескураженное молчание. Дерек и Клер молча доедали остывший завтрак. Каждый был занят своими мыслями, и, казалось, это тягостное молчание будет длиться вечно. Наконец, мисс Хьюстон спокойно, будто речь шла о самых обыденных вещах, проговорила:
— И что же ты хочешь от меня? Поговори с отцом, с Дэном или с Джефферсоном — они помогут тебе выкупить акции у казино. А я здесь, к сожалению, бессильна. Могу только накормить горячим завтраком и предоставить горячую ванну и теплую постель, чтобы ты как следует отдохнул, — с необъяснимой теплотой и заботой добавила она, удивляясь самой себе.
— В том-то вся и проблема, что я проиграл не казино, а одному своему приятелю, — отозвался Дерек.
— Вот как! — Проронила Клер. — Ну и что?
— Мы играли с семи вечера до четырех утра. Вначале мне везло, и я рассчитывал, что мы с тобой сегодня отлично повеселимся. Я выиграл пятьсот тысяч.
— Разве так трудно было вовремя остановиться?
— Просто, когда время перевалило за полночь, я совершенно забыл, что у нас с тобой сегодня свидание.
— Замечательно! — Проговорила женщина. — Просто потрясающе! Не кажется ли тебе, мой дорогой, что это откровенное свинство с твоей стороны — столь чистосердечно раскрывать мне все свои мысли! — Она злилась, и ее колкие слова хлестали Дерека, точно бич. — Мог бы что-нибудь соврать ради приличия. А то интересно получается: сначала заставляешь меня ждать тебя всю ночь и теряться в догадках о том, где бы ты мог быть, затем заявляешься в семь утра и требуешь от меня чего-то, чего я до сих пор не могу понять! Может, объяснишь, наконец, чего ты от меня хочешь?
— Мне нужно выкупить акции и вернуть долг.
— А причем тут я?
— Человек, которому я проиграл, ни при каких обстоятельствах не вернет эти акции мне. Мой отец откажется дать мне деньги, чтобы я мог расплатиться. Он уже предупреждал меня, что предыдущий мой проигрыш был последним, который он оплачивает. Вдобавок предупредил всех родственников, чтобы они не давали мне в долг. Кредит в банке я взять не могу, даже ссылаясь на мое родство с Джефферсоном Уайтхорном. Меня исключат из совета директоров 'Уайтхорн Интерпрайзис', если Джефф узнает об этой истории; отец лишит меня наследства, и я стану изгоем, паршивой овцой в стаде. А мне совершенно не нравится такая перспектива. Вот я и подумал, что единственный человек, который может мне помочь, это ты. Мне нужно хотя бы выкупить акции… О большем я тебя и не прошу.
Клер надолго замолчала. Молчал и Дерек, чтобы дать ей время подумать. Когда он ехал к ней, он был почти уверен, что она не откажет ему в помощи, но сейчас его уверенность постепенно таяла. Что-то было в выражении ее лица и взгляда, что не давало ему покоя, а уж тем более — уверенности. К тому же в эти тягостные минуты он чувствовал себя так, словно его подвесили на тонкой веревке над бездонной пропастью, и веревка эта вот-вот лопнет, как гитарная струна. Стефенс практически молился о том, чтобы Клер согласилась выкупить акции. Деньги у нее были (и притом немалые) — он прекрасно об этом знал. Да и у него в банке все же лежала достаточная сумма, которой он имел право распоряжаться, как ему заблагорассудится. Если сложить все это вместе, он смог бы расплатиться, выкупить акции и больше не ввязываться в подобные авантюры. А если Клер согласится, Дерек сделает для нее все, что она захочет: преподнесет ей Дэна на блюдечке с золотой каемочкой, женится на ней или купит ей половину Лос- Анджелеса. Он был готов подарить ей весь мир, если она вытащит его из этой переделки. Ведь сейчас она была единственным его спасением и единственной надеждой на спасение…
А Клер по-прежнему напряженно молчала. Казалось, мысли ее витали где-то далеко-далеко, и она думала вовсе не о проблеме Дерека. Лицо ее в эти мгновения было отчужденным и в то же время таким одухотворенным, что, плохо зная ее, Дерек мог бы сказать, что она счастлива. На губах женщины застыла улыбка, больше похожая на таинственную улыбку Джоконды, нежели на улыбку женщины, думающей о чем-то насущном. Это удивило и поразило Дерека, и ему даже показалось, что он совсем не знает сидящую напротив женщину.
'Ведь он сейчас полностью в моей власти! — С торжеством думала мисс Хьюстон. — И если я соглашусь помочь ему, то смогу взамен потребовать все, что захочу… Что бы сказал на это великий Дэн Уайтхорн?..'
Она совсем не заметила, что выражение ее лица изменилось, как бывало всегда, когда мысли ее возвращались к Дэну. В карих глазах тогда появлялась такая мечтательная грусть, что она казалась почти счастливой. И Дерек уже без труда мог сказать, в какие минуты она утопает в мечтах о его брате. Тогда-то его и разбирала досада и злоба на Дэна, ибо он никак не мог понять, почему занудный сынок Джеффа вызывает одинаковое выражение лица у всех женщин, пообщавшихся с ним хотя бы с полчаса. Стефенса злило это особенно сейчас, когда у него были такие серьезные проблемы, а потому он не выдержал и резко бросил:
— Если ты думаешь о том, как было бы великолепно, если бы мой братец оказался в такой переделке и пришел бы к тебе за помощью, то напрасно тратишь свое время. С Дэном этого никогда бы не произошло.
