Форма яйца и текстура его скорлупы могут рассказать об условиях их высиживания и вылупления, а это должно дать ключи к природе родителей и отпрысков. Но я не знаю, как начать разгадывать. У меня мозги кипят – слишком много вопросов. Например, как получается, что такие невероятно прожорливые тысяченожки не интересуются яйцами? – Я снова прижал яйцо к сетке. – В этом нет смысла.
– Может, они чувствуют, что это кторр, и боятся его еще до вылупления?
– Извини, не могу представить, что эти создания пройдут мимо доступного завтрака. В яйцах должно быть нечто отпугивающее.
Тед закрыл глаза: – Вау! Яйцо со встроенным механизмом защиты. – Он открыл глаза. – Что ты собираешься делать с ними?
– Построить инкубатор.
Тед тихо присвистнул: – Джимми. Я восхищаюсь твоей… храбростью. Или чем-то вроде. Ты либо самый умный из чертовых дураков здесь, либо самый глупый. Тебе мало риска спасти яйца кторров от сожжения; теперь ты хочешь вывести их. Когда Дюк услышит об этом, его хватит удар.
Я не подумал о Дюке: – Почему? Что плохого в идее?
– О, ничего, просто цель операций Специальных Сил – убивать червей, а не высиживать их.
– Не совсем, – настаивал я. – Мы с тобой посланы сюда изучать кторров.
– Это не значит, что мы должны делать из них домашних любимцев.
– А как иначе мы подберемся к ним достаточно близко для изучения? Ты знаешь лучший способ наблюдать их? На охоте, как только увидят червя – сжигают его.
Нет, единственный способ, если мы действительно посланные сюда ученые, это посадить несколько червей в клетку и наблюдать, что делает их свирепыми, а если мы не можем захватить живого кторра, то мы должны его вырастить.
– Остынь, я на твоей стороне. Я думаю. Просто мне кажется, что эта идея не будет слишком популярна, здесь не лагерь военнопленных, и еще – если ты выведешь несколько червей, где ты собираешься держать их?
– Мы что-нибудь придумаем, – промямлил я. Я пытался придумать что-нибудь.
– Мы? – Он поднял брови.
– Да. Мы. Ты ведь тоже экзобиолог.
– О, да, я забыл. – Тед смотрел сконфуженно. – Мне кажется, наступает время, когда я предпочел бы брать пробы на ботулизм. – Он продолжил: – Наверное, выращивание червей – самая легкая часть проблемы…
– Как?
Он похлопал меня по плечу: – Джимбо, уложи жуков в постельку. Я иду говорить с Дюком.
– Пойти с тобой?
– Э-э, лучше нет. У Дюка был… тяжелый день. Мне кажется, я буду более тактичен. Просто пристрой их на ночь, а остальное доверь мне.
– Хорошо… окей.
Я оставил тысяченожек на ночь в большом зале, набросив на клетку брезент и положив сверху записку: ОПАСНО! С яйцами было труднее, и я положил их в картонную коробку, позаимствовал электрическое одеяло Теда и накинул его сверху в качестве временного инкубатора. Чтобы предохранить яйца от высыхания, я положил пластик, пачку полотенец, поставил сверху коробку и окропил все теплой водой – чтобы полотенца были волглыми, но не сырыми. Это было просто догадкой.
Что-нибудь посолиднее я сделаю утром.
Засыпалось мне плохо. Я не мог справиться. Кто-то кричал в моей голове: Шоти мертв!
Я говорил сам себе, что мало знал его; не надо переживать так тяжело. Но болело все сильнее – о, черт, я не мог справиться, я начал снова плакать.
Я еще не спал, просто лежал, всхлипывая, когда пришел Тед. Он не включил свет, разделся в темноте и улегся тихо, как только смог.
– Что сказал Дюк?, – спросил я.
– Что? О, я думал, ты спишь.
– Не сплю. Не засыпается. Что сказал Дюк?
– Ничего. Я не говорил с ним.
– Тебя не было страшно долго.
– Ага, – сказал он. – Расскажу утром. Может быть. – Он повернулся к стене.
– Тед, – сказал я, – Шоти погиб, потому что я промедлил, да?
– Не знаю, – пробормотал он, – я там не был.
– Это моя вина, да?
– Замолкни.
– Но…
– Все решится утром. Будет слушание.
– Что?
– Расследование, дурак! Расследование. Теперь спи, черт бы тебя побрал!
12
Расследование проходило в большом зале. Дюк, Хенк, Ларри, еще двое парней из команды (я до сих пор не знал, как их зовут), и я. Доктор Обама с офицером-медиком сидели во главе стола. Перед ней лежал большой желтый блокнот, покрытый четкими строками мелкого почерка. Тед сидел слева от нее за транскрибером, его работа была – отвечать на вопросы машины о словах, похожих на шумы или нечетко произнесенных. Я был на противоположном конце – с мокрыми ладонями. Доктор Обама казалась очень спокойной и когда, наконец, заговорила, я напрягался, чтобы ее услышать. – Итак, Дюк, – сказала она, – изложи факты.
Дюк рассказал, быстро и умело. Он не упустил ничего, но и не тратил времени на детальные описания. Доктор Обама реагировала, лишь иногда кивая, словно заносила каждый из фактов Дюка в мысленный список.
– Мы все время следовали процедуре, – заключил Дюк. – Это досадно. Если что-нибудь я мог расценить как ошибку – неверное решение, даже мое собственное – то по крайней мере мы могли бы чему-нибудь научиться; но я был в подобных ситуациях десятки раз, и я просто не знаю. Мы все делали по инструкции… – Он поколебался. – Наверное, инструкция неверна. – Он замолчал, положив натруженные руки на стол. – Я не могу объяснить, как мы пропустили этих червей.
Доктор Обама задумалась. Она совсем не смотрела на Дюка. Наконец, она слегка покашляла и прошептала: – Мне кажется, здесь несколько тем для расследования. – Она пододвинула блокнот и прочитала: – Первое: где прятались кторры, если их не зарегистрировали сенсоры Моба, а также Дюк, Ларри…
Тед что-то забормотал, его пальцы внезапно забегали по клавиатуре.
– Э-э? Что такое?, – с досадой спросила доктор Обама.
– Фамилии, – прошептал Тед. – Протокол их требует.
– О. – Доктор Обама на мгновение смешалась, пытаясь поймать ускользающую мысль.
– Э-э… – Она снова заглянула в желтый блокнот. – Где прятались кторры, если их не зарегистрировали капитан Арчибальд Дюк Андерсен, лейтенант Лоуренс Мильберн, капрал Карлос Руис и наблюдатель Джеймс Маккарти – кто еще был внутри хижины?
– Никто, – сказал Дюк. – Только эти четверо.
Доктор Обама, похоже, не слушала его; она перешла ко второму пункту. – Далее.
Почему – и это очень важный пункт расследования – почему все они не почувствовали кторров? То, что Моб тоже пропустил их, очень важно. – Она глянула на Теда. – Это в протокол не записывайте, Джексон. – Тед остановился, ткнул клавишу и положил руки по бокам терминала. Доктор Обама продолжала: – В то время, как я знаю каждого из вас лично и могу поручиться за вашу честность, есть другие, предполагающие искать козлов отпущения, когда случается нечто подобное. В большинстве случаев они очень быстро берут сторону машины и обвиняют человеческие существа в беззаботности. У машин редко имеются скрытые мотивы. Считайте благословением, что машина здесь согласна с вами. – Она кивнула Теду, потом продолжила с чуть большей формальностью. – То, что Моб оказался неспособен обнаружить кторров,
