осуществления 'ответа' должно быть меньше, чем время нанесения удара. Не успел – отправляйся в нокаут.
Бюрократический тромбофлебит, 'чиновная демократия', оказавшая роковое воздействие на ход либеральных преобразований. Важные государственные бумаги – безнаказанно теряются, резолюции высших руководителей страны – годами вращаются в бюрократической центрифуге… Севший на своем самолетике на Красной площади мальчишка-немец – это что: следствие избытка командности, слишком высокой скорости принятия решений или дистрофия командного механизма? Думаю, что ответ абсолютно ясен. Белинский, помнится, писал о том, что России сегодня нужно строгое исполнение хотя бы тех законов, которые есть. Надеюсь, что этого человека трудно заподозрить в восторженном отношении к юридическим шедеврам царской бюрократической машины. Но еще страшнее – разрушение информационных тканей: последняя степень информосклеротических изменений – когда на крик ужаса: 'Сделайте что-нибудь!' – вместо вразумительного ответа раздается безвольное урчание: 'Бдраз-ту-ма-ва- те-бзатуу-у-у-у-…'
И все читают, судорожно пытаются распознать, разгадать, осмыслить бессмысленную абракадабру и боятся сами себе признаться, что это просто клинический маразм и что бормочущее существо пытается выговорить: 'Да пойдите вы все на…'
Но и этого он уже не в состоянии сделать. А значит… А значит, в стране установилось право сильного. Любой, самый маленький деспот, сумевший сколотить банду себе подобных, может безнаказанно воплощать самый бредовый из своих замыслов. Примеров этому – тьма.
Но сегодня – не времена Белинского, и даже среднего размера информационный 'тромб' грозит общесоюзной катастрофой. А чем же тогда чреват информомаразм, бормотание паралитика в ответ на сигнал о том, что техносфера рушится?! Рушится!! Рушится!!! Разумно-ли предавать анафеме командность и системность в условиях назревающего прогрессивного паралича? До игры ли в остроумные антиутопии, резонирующие со справедливым чувством абсурдности наличествующего способа управления?
Временные затраты на исполнение действия слагаются из времени, отпущенного на согласование (!), и времени, отпущенного на исполнение команды (Т). В этом случае коэффициент командности (к) определяют формулой: к' Т : (Т +).
Высший уровень командности к=1, низший к=0. А реальный? АКС… Передо мной несколько цифр, характеризующих сравительный уровень командности:
в западных криминальных структурах – к0,8;
в западных корпорациях – к0,5 + 0,3;
в японских корпорациях – к0,65 + 0,4;
в крупнейших компаниях новых индустриальных стран – к0,7 + 0,8;
и, наконец, в ряде наших крупных министерств – к0,03 + 0,035.
Представьте – 30 раз обращает бюрократическая карусель абонента, прежде чем выдать решение (не говорю здесь о его качестве!). Стоит ли искать какой-то особый 'механизм торможения' при таком показателе? Хотите краха перестройки? Посадите за ржавый руль большегрузной машины народного хозяйства парочку интеллигентов из числа тех, кто на все случаи жизни имеет свой либеральный рецепт, и дайте им волю подискутировать! Коэффициент понизится до 0,015 и – 'хорош!'.
Мы вяло 'вползем' в чрезвычайное положение.
Теперь – от способа подачи к структуре команды. Общественное сознание наиболее тяжело переживает именно этот аспект. Мы ненавидим (вполне справедливо) АКС за бред администрирования, регламентирования пресловутых советов крестьянину – когда и что надо сеять, учителю – как именно учить детей, за ту самую антисистемность, при которой каждый из нас отчитывается больше, чем работает, а на работе все еще должен руководствоваться правилом про 'шаг вправо' и 'шаг влево'. Но АКС ли мы ненавидим? Имеем ли право говорить о некой вообще избыточности команд? Контроля? Есть зоны управления, формирования командно-контрольной матрицы, где омерзительна, унизительна, античеловечна воля к избыточности, детерминированности заданий и, что хуже всего, нерациональная тяга к предписанию технологии их реализации. УЖ КОЛИ ТЫ МНЕ ЗАДАЛ, ЧТО НАДО СДЕЛАТЬ, ТО ПОЗВОЛЬ УЖ МНЕ САМОМУ РЕШИТЬ – КАК ЭТО СДЕЛАТЬ! Казалось бы, очевидно! Но справедливо лишь для гибких исполняющих систем, то есть для ученого, учителя, крестьянина, токаря-инструментальщика 7- го разряда, – одним словом, 'для лиц творческих профессий'. В жестких же системах несоблюдение технологических предписаний чревато: мы знаем, например, к чему это привело на Чернобыльской АЭС. И каждый инженер понимает, что и сегодня соблюдение технологических предписаний – жесточайшее, с точнейшим выполнением допусков, ГОСТов и прочего – главное условие эффективности западных предприятий. Никакой переработки! Никакой сдельщины! Норма при стопроцентном качестве должна стоить сумасшедшие деньги, но уже при 90 процентах качества (или 80 процентах выполнения) пачка денег должна сократиться наполовину, а то и больше! 'Нам не надо ваших инициатив', – говорят рабочим технологи на создаваемых сегодня совместных предприятиях. 'Пожалуйста, – точно то, что предписано, и ничего больше, но то, что предписано, – качественно и в срок'.
Итак, абсолютизировать 'отсутствие вмешательства во внутренние дела' производителя столь же глупо, как и недооценивать значение этого фактора.
Где-то мы резко перебарщиваем, где-то 'недобарщиваем', и везде, повторяю, мы не в состоянии, как следует поощрив или как следует наказав, добиться строгого соблюдения предписаний, законов, инструкций, технологических требований – рабочих обязанностей, то есть команд. 'Ну и че ты мне сделаешь, если я нарушу эти твои предписания?' Инфантилизм, отсутствие прививаемой с детства рабочей чести, исполнительной дисциплины, шабаш халтуры – не менее страшны, чем оруэлловские кошмары АКС… Бога ради, через какую болезненную, жесткую школу придется пропускать завтра миллионы разучившихся исполнять команды людей? Что придется им пережить, чтобы вновь обрести эту способность? Как будет выглядеть отрезвление после дающего индульгенцию на недобросовестный труд политического карнавала? Диктатура 'вообще', свобода – тоже 'вообще'?
Свобода от технологии? Свобода ГОСТов и допусков? 'Дефективная' (в плане качества выпускаемых нами продуктов) демократия? Если опять как следует посчитать, то в 45 процентах общей площади так называемой 'зоны управления' – мы (якобы!) контролируем в 10 раз больше позиций, чем надо, и в 85 процентах – не то (!), что надо. Не поощряем и не наказываем! Не в АКС опять-таки дело, а в том, чтобы работник экстра-класса (не в обороне, а именно в любой отрасли) жил качественно лучше, чем бездельник. Включая – менеджеров, руководителей предприятий. Известно, что для этого разрывы в заработной плате должны быть, как минимум, на порядок больше (то есть в 10 раз) – не меньше. И платить работнику (и менеджеру в том числе) надо не от прибыли, не от сдельщины, поощряющей все тот же ненужный вал, а от качества производимой продукции, точности выполняемого задания – в жестких зонах и эффективности – в гибких. Интересно, например, когда не так называемая успеваемость будет определять оплату педагога, а успехи учеников после (!) прохождения курса обучения? Как в западных вузах. Это бы – проконтролировать! Пусть модельер свободно ищет модель одежды, на то он и модельер. (Качество – можно 'дегустировать', и не обязательно с помощью 'рыночного' механизма.) Но пусть тот, кто пришивает пуговицу, пришивает ее так, как надо, и там, где надо, и именно того фасона, который предписал модельер. Пусть выполняет задание и технологические нормативы. Не выполняет – должен быть строго наказан, – и рублем, и административно, но так, чтобы действительно было больно. И – в этом случае – никаких профсоюзов! Мы сегодня и поощрять, и наказывать – разучились. Не научимся – не видать нам хороших вещей как своих ушей. Но, главное, нам надо жестко пресечь при этом разгул воровства, когда любой крадущий бездельник живет лучше, чем самый блестящий специалист. Сумеем выполнить эти условия – будет социализм, и не 'демократический', 'развитой' или 'реальный', а – трудовой, когда 'воздается вам по трудам вашим'.
АКС… Ох, как нужны нам будут завтра:
– те, кто в состоянии будет четко реализовать сложную технологическую команду-модель (рабочие!);
– и те, кто в состоянии будет разумно построить модель (технологии);
– и те, кто сможет в меру жестко и деликатно проконтролировать (управленцы);
– и те, кто сможет сами, без команд, и днем и ночью ломать голову над созданием нового (ученые);
– и, наконец, нормальные 'командиры', те, кто сумеет определить разумную меру вмешательства в
