мысль — заклятие невидимости, что творит колдун, не поможет. Мрак в любом случае
накроет как землю в половодье…
Из состояния глубокой задумчивости вывел отчаянный вопль и ругань Вадима. Я
оглянулся и увидел колдуна. Старик медленно отступал к краю площади и ехидно
хихикал. Лицо похудело и осунулось еще больше, щеки впали. Вместо носа лицо
мистика украшал длинный клюв. Волосы превратились в жесткие черные перья, одежда
затрещала по швам — тело менялось, принимало иную форму.
— Предатель! — заорал Вадим и потряс кулаком. — Ты обещал помочь!
Друг сжал кулаки и шагнул вслед за колдуном. Тот расхохотался и взмахнул руками.
На землю упали обрывки одежды, хлопнули и затрещали крылья. Платон высоко
подпрыгнул, спланировал метрах в тридцати. Еще в полете тело мистика окутали
клубы зеленоватого дыма. Приземлился уже на птичьи лапы. Суетливо подпрыгнул и
наклонил голову, скосил круглый глаз.
— Кррр… Куп-п-пились, олухи… Обещ-щ-щание дал, обещ-щ-щание забр-р-рал! Крр… –
крикнул колдун и визгливо засмеялся. — Желаю хор-р-рошо пр-р-ровести время,
р-р-ребятушки!.. Крр…
Вадим взвыл, подхватил с мостовой большой булыжник и метнул в мистика. Но тот
ловко увернулся, вновь захохотал. Смех быстро перешел в карканье. Клуб
светящегося дыма скрыл колдуна. А когда развеялся, то на асфальте остался сидеть
большой ворон. Покосился, пронзительно с насмешкой крикнул. Подпрыгнул, взмахнул
крыльями. Быстро набрал высоту и стал нарезать круги над нашими головами.
— Доберусь до тебя! — крикнул Вадим в бессильной злобе. — Дай только выбраться –
найду и голову откручу!
Друг с надеждой посмотрел на другую сторону площади. Путь отступления есть, пора
делать ноги — прочел я в его глазах. — Тьма не догонит, если бежать достаточно
быстро. Вадим решительно шагнул прочь. Но тут из окон и дверей выплеснулась
чернота, метнулись дымные клубки. За считанные секунды мрак растопил дома.
Видимо пока сражались с озером, хаос хлынул в боковые ответвления и обогнул
площадь. Отвлекающий и обходной маневр… Мы оказались в окружении.
Ученик волхва заметался по небольшому пятачку, что остался от площади. Грозил
мечом алому небу и одинокой птице, со страхом смотрел на море черноты. На лице
друга отразилась растерянность. Вадим зарычал и попытался ударить по тьме.
Фигура не получилась, белая пыль смазалась, затухла. Закончилась сила. Внук
Велимира протяжно и бешено закричал. Но быстро выдохся, остановился рядом и
опустил руки. Кулаки разжались, по асфальту с жалобным звоном покатился уже
бесполезный клинок.
…Я сидел на коленях и смотрел, как чернота поглощает окоченевшее тело
волшебницы, подбирается ближе. Эмоции ушли, в душу вползло спокойствие вечности.
Частичка того холодного и жестокого существа, каким был во время боя с Гончими,
осталась внутри. Я ощущал боль и усталость, чувствовал порывы ветра и щурился,
когда пыль ударяла в лицо. Но мысли стали быстрыми и четкими, превратились в
пламенные метеоры. Я напряженно думал…
Предательство колдуна не вызвало ни малейшего удивления. Подспудно я ожидал
чего-то подобного, Платон уже доказал свое коварство и беспринципность. Мистик
знал с самого начала, с чем мы столкнулись и решил использовать в качестве
щитов, пока готовил путь к отступлению… Осознание этого против ожиданий не
вызвало гнева. Я поднял голову. На фоне алого неба виднелся силуэт большой
птицы, слышалось хриплое карканье. Платон не улетал, кружил на той высоте, что
позволяла рассмотреть нашу гибель. Решил насладиться и позлорадствовать.
Призрак нарождающейся мысли закрался в душу. Я затаил дыхание, дабы не спугнуть,
дать вырасти и окрепнуть. Еще раз взглянул на ворона и попробовал выстроить
ассоциативный ряд. Возникшая мысль была настолько необычной и удивительной, что
я поначалу не поверил, заспорил сам с собой.
Издалека долетело насмешливое карканье. В установившейся тишине прозвучало
неожиданно громким, злорадным. Охотник медленно поднял голову и посмотрел на
кружащего в вышине ворона. Я ощутил злость демона, невольно задрожал от
пришедшей в движение непонятной мощи. В небо ударил черный луч, перекрестил
облака. Платон успел уклониться, заложил крутой вираж. Но луч настиг, задел
самым краешком. Послышался крик боли, вспыхнуло пламя. Птица отчаянно рванулась,
потушила огонь встречным потоком воздуха и полетела прочь. Но стало видно, что
машет крыльями очень медленно, постепенно теряет высоту…
Вадим еще стоял, но на ногах удерживался из последних сил. Лицо почернело от
усталости, глаза ушли вглубь глазниц и теперь поблескивали из-под надбровий как
болотные гнилушки. Друг мял пальцами грудь. Кривился, страшно кашлял и хрипел,
сплевывал кровью. Отдышался после очередного приступа, глянул на меня и печально
улыбнулся.
— Эх, Сашка… — с трудом сказал он. — Не думал я, что произойдет так. Мне жаль…
Я не ответил, перевел взгляд на землю перед собой. Тусклый красноватый свет
помог рассмотреть рисунок, что бездумно царапал пальцем в пыли последние минуты.
Длинные извивы гибкого змеиного хоста, выпуклая грудь и удлиненная голова,
завитушки рогов. Козерог…
Мысли взорвались упругим вихрем, в душе родилась и окрепла решимость. Я пошарил
глазами и заметил невдалеке крупный обломок бетона. Подобрал и взвесил на
ладони. Хорошо, достаточно тяжелый и без острых углов… Я поднялся и посмотрел на
друга.
— Вадим! — позвал я.
— Что?..
Ученик волхва поднял на меня затуманенный взгляд. В темных глазах промелькнуло
непонимание и удивление. Я не стал ждать пока окончательно придет в себя,
схватил руку и вложил в ладонь обломок бетона.
— Возьми! — приказал я.
— Зачем? — ахнул друг и отшатнулся. Помотал головой и глянул уже с подозрением –
а вдруг Сашка двинулся умом?
— Когда увидишь, что начинаю растворяться, метни камень в голову, — быстро
сказал я. — Только бросай точно, у тебя нет права на ошибку!
— Гм… Саш… — пробормотал ученик волхва и поскреб затылок в затруднении. — Я тебя
не понимаю… Успокойся.
— Вадим! — рявкнул я, дабы прервать поток возражений. — Просто сделай, как
прошу! Брось в голову, но не проломи череп. Просто выруби. Мне нужно заснуть, но
по своей воле не смогу. Поэтому придется таким не совсем приятным способом…
Поверь, так нужно!
— Объясни, что собираешься делать! — воскликнул друг и округлил глаза. — Зачем
тебе засыпать?
— Нет времени! — твердо сказал я. — Это наш единственный шанс!..
Целую минуту друг внимательно смотрел мне в глаза. А вокруг колыхался океан
тьмы, первородного Хаоса. Ревел ветер, шипела чернота и грохотали рушащиеся
дома. Небо подпирали толстые столбы мрака, в багровые облака впивались
извилистые протуберанцы. Алые отблески и тени играли на лице Вадима, делали его
намного старше. Друг хмурился и кривился, сжимал кулаки. Открывал рот, порываясь
