— Беги!
Одна пуговица не выдержала напора ветра и отвалилась, улетела прочь. На ее месте
осталась рваная дыра. Из глазницы полезла солома, какие-то тряпки и поролон.
Струйка крови плеснула на белый ствол дерева, покатилась вниз как слеза.
Я нагнулся и нащупал шершавую рукоятку ножа, зажал в кулаке. Оглянулся назад.
Торнадо совсем близко. Превращал дома в пыль и вгрызался в землю. Тяжело
возился, будто танк в болоте, но неуклонно продвигался ко мне. Тьму рассекали
яркие ветвистые молнии, гремел гром. Мимо уха просвистел обломок доски, в грудь
ударил кусок кирпича. Я зашипел от боли и пошатнулся, закрылся рукой. В
последний раз посмотрел на мальчика-марионетку. Ветер нещадно трепал тщедушное
тельце, рвал на части. Из глубоких ран бежала кровь, вываливалась солома.
Кукла… — вспыхнула мысль. — Не хочу быть куклой…
Я отступил в сторону и попятился к забору. Остановился и сжал кулак. Шершавая
рукоять удобно устроилась в ладони, кожу холодил гладкий металл. Нож старый и
тяжелый, лезвие должно быть достаточно острым. Щелкнула пружина, лезвие легко
выскользнуло из паза. По короткому клинку проскользнул серебристый отблеск луны.
Я задержал дыхание и резко полоснул по горлу.
Боли не последовало. Мир затянуло серым покрывалом, исчезли звуки, ощущения. Не
успел я испугаться, как уши уловили шелест листвы и хохот филина, ноздри
пощекотали запахи дыма и терпкой лесной свежести. Я пошатнулся, осмотрелся с
некоторым изумлением. Знакомая поляна. Вокруг темные стволы вековых деревьев,
звездное небо над головой. Прямо передо мной уже немного притухший костер. Дрова
превратились в жаркие багровые угли, вился дымок. Рыцарь сидел в той же позе,
задумчиво наблюдал за искорками и точил меч. Меня, как и в прошлый раз не
заметил, скользнул равнодушным взглядом.
Чем пристальнее я смотрел, тем больше находил знакомого и родного. Возникло
желание взять меч, ощутить в руках надежную тяжесть оружия. Рядом в траве
громадный башенный шлем, чуть дальше щит из цельного куска железа. Захотелось
потрогать доспехи, провести ладонью по исцарапанной холодной поверхности…
Вопрос, тот, что запретила задать марионетка, вертелся на языке.
— Ты — это я? — спросил я внезапно охрипшим голосом.
Рыцарь медленно поднял голову. Лицо мужественное и суровое: короткий ежик
светлых волос и впалые щеки, темные круги под глазами… мое лицо. Немного
грубоватое, жесткое… но мое. Взгляд воина прояснился, в глубине зрачков
появились золотистые искорки. Он не удивился, лишь улыбнулся.
— Я — это ты, — подтвердил рыцарь.
Голова закружилась. На мгновение нахлынула темнота и забвение, но сразу
отпустила, ушла. Я очнулся, помотал головой, отгоняя остатки слабости. Широко
улыбнулся, с удовольствием зевнул и поднялся на ноги. Размял затекшие ноги,
потянулся как кот. Хорошо подогнанные доспехи чуть слышно позвякивали при
движении. Сидели как вторая кожа, на плечи совсем не давили.
Я провел руками по телу. Ладони скользили по холодному твердому металлу. Пальцы
ощущали неровности и царапины, вмятины. Натолкнулись на непонятные ложбинки. Я
повернулся на свет и пригляделся. На грудном панцире выгравировано изображение
Козерога. Линии перетекали одна в другую, создавали извивы змеиного хвоста,
резкие перепады головы и плавные завитушки рогов… Гордый и сильный герб, коим
стоит гордиться.
Нагнувшись, я подобрал щит. Привычно закинул на спину и застегнул ремень. Надел
шлем, пристроил ножны с мечом на пояс. Перешагнул притухший костер и скользнул
во тьму.
Под ногами чавкал мокрый мох, шуршала трава. В щели забрала пробирался теплый
ветер и тихо шумел словно морской прибой. Я бежал легко и стремительно, словно
рысь. Лавировал между толстыми стволами, чувствовал впадины и корни,
перепрыгивал… Показался просвет, прогалина перед белым утесом.
Здесь ничего не изменилось: тот же чудесный запах, сияние лунного света и
россыпи мелких белых цветов, ощущение древнего доброго волшебства. Я не стал
останавливаться, дабы полюбоваться. Припустил еще быстрее. И уже на пороге
пещеры почувствовал плотную волну воздуха. Ловко перекатился влево, встал на
колено и выхватил клинок.
В пространстве появилась рваная дыра со светящимися краями. Внутри серая мгла,
щупальца тумана. Первой появилась толстая лапа укрытая шершавым хитиновым
панцирем, толстые когтистые пальцы сжались в кулак. Следом возникла выпуклая
грудь с россыпью острых шипов и тяжелых наплывов, зубастая пасть. Демон утробно
рыкнул, поставил ногу на каменную плиту…
Я оттолкнулся от земли и прыгнул навстречу. Резко сместился влево и взмахнул
мечом. Руки тряхнуло, раздался скрежет, словно бил по броне танка. Лезвие
высекло целый сноп алых искр. Но скрип металла почти сразу перешел в сочный
хруст, клинок вонзился в мягкие внутренности. Я не стал проворачивать, быстро
выдернул и метнулся в каменный коридор. По ушам ударил громогласный рев, эхо
обогнало и улетело вперед.
Глаза мгновенно привыкли к серебристому сумраку. Я мчался, не помня себя,
превратился в сгусток воли, огненный метеор. В душе ни страха, ни злости, а лишь
твердая решимость довести дело до конца. Ноги упруго отталкивались от пола,
легкие работали как кузнечные мехи.
Далеко за спиной возился раненный демон, ревел и рычал, царапал когтями каменные
глыбы. Я застал врасплох, ранил. Правда, не знаю насколько серьезно, но не
важно. Главное задержал, выиграл такие нужные сейчас секунды…
Коридор закончился совершенно неожиданно. Я прыгнул с откоса, по инерции
перелетел через ручеек, запрыгнул на скользкую бурую и мохнатую ото мха глыбу.
Ледяной воздух проник сквозь стыки доспехов и щели забрала, остудил
разгоряченную кожу. По металлу застучали капли воды. Отовсюду слышалось
журчание, блекло светились окошки глубочайших подземных озер.
Тропинка услужливо уткнулась в ноги. Я не стал отказывать от столь вежливого
приглашения, рванулся вперед. Мимо замельтешили каменные обломки, проплыли
величественные колонны сталагмитов. Скорость пришлось снизить. Путь помнил, мог
пройти с закрытыми глазами, но извилистая дорожка не позволяла разогнаться как
следует.
Впереди чернела глубокая впадина забитая россыпью камней, прозрачными
зеркальными озерцами. А посередине сидел Козерог… Изящная голова пряталась
где-то под потолком. Длинный чешуйчатый хвост свернулся в несколько колец,
непрерывно двигался. Под толстой кожей груди перекатывались пласты и
нагромождения мускулов. Отблески света играли на пластинах костяной брони,
рогах.
Я невольно остановился завороженный видом мифического зверя. Громадный, с
пятиэтажный дом высотой он внушал ощущение тяжеловесности и могущества, грозной
земной силы. При виде него сразу всплывали образы гор и вулканов, утесов и скал…
Куда до него драконам?.. И хотя никогда не видел детей Огненной Стихии, но
почему-то сразу понял — по сравнению с Козерогом маленькие котята, слепые и
беззащитные.
