вернулся к нему, но бедняга был уже мертв. Такой замечательный солдат…
— Хватит ныть, — раздраженно оборвал его Клуни. — Сдох, и ладно. А вы, новобранцы, подойдите поближе и слушайте внимательно.
Те покорно приблизились. Клуни немного приподнялся на локте:
— Кто-нибудь из вас знает, где можно найти знахаря? Только не такого, как эти мыши. Мне нужен настоящий, потомственный знахарь.
Хорек Кроликобой почтительно поклонился:
— О ваша честь, вам повезло. Кто, как не я, знает этих самых лис.
— Лис?
— Ну да, ваша честь, лис, — повторил хорек. — Моя матушка, бывало, говаривала: «Лучше лисицы знахаря нет». Там, за лугом, их живет целое племя. Старуха Села как раз то, что вам нужно. Да еще ее сын Куроед. Они, если посулить им щедрую мзду, вылечат вас в два счета. Если угодно, ваша честь, я их позову.
Хвост Клуни медленно обвился вокруг шеи хорька и притянул его поближе к постели.
— Найди их, — произнес Клуни. — Найди этих лис и приведи ко мне.
Горло Кроликобоя сжала судорога.
— П-приведу, если только вы отпустите мою бедную шею. Я буду быстр, как если бы за мной гнался сам дьявол. А вы, ваша честь, покуда лежите себе и отдыхайте.
Клуни отпустил горло хорька и со стоном откинулся на кровать. Сейчас у него достаточно времени, чтобы все как следует обдумать. Больше поражений не будет.
— Краснозуб! — позвал он. — Возьми нескольких солдат и отправляйся на разведку. Постарайся найти крепкое бревно, такое, чтобы можно было сделать из него таран. Возможно, мыши и выиграли первое сражение, но это вовсе не значит, что Клуни побежден! Гром и молния! Они своей кровью заплатят за раны Клуни Хлыста!
4
Брат Мафусаил, вооружившись щеточкой и банкой чернил, сметал вековую пыль с вырезанных на стене букв и обводил их чернилами.
— А, Матиас, вот и ты наконец! — воскликнул Мафусаил. Помаргивая, он посмотрел на мышонка поверх очков: — Гляди, хочу тебе кое-что показать. Совершенно случайно я обнаружил эту надпись на том месте, где совсем недавно был портрет Мартина.
Матиас еле сдерживал волнение.
— Что же там написано, брат Мафусаил?
Старик привратник еще раз смахнул пыль с букв и чихнул.
— Всему свое время, юноша. А пока помоги. Смахивай пыль, а я буду обводить буквы чернилами. Вдвоем работа пойдет вдвое быстрее.
Матиас старательно взялся за дело. Он так яростно замахал щеткой, что вскоре сам пропал в облаке пыли. Мафусаил, чихая, еле поспевал обводить буквы. Час спустя они сели рядышком на каменный пол и, утоляя жажду октябрьским элем, стали смотреть на плоды трудов своих.
— Написано старинными буквами, — сказал Мафусаил, — но я могу их прочесть.
Матиас нетерпеливо подтолкнул его:
— Что же там написано, а? Читай скорее!
— Терпение, юноша, — вымолвил старец. — Сиди тихо и слушай. Это стихи.
Кто говорит, что мертв я, — Не знает ничего.
Я — там и сам, Рэдволла мыши две.
Спит герой Меж Залом и Пещерой.
Я — там и сам, Восстану вновь.
Ищите меч в лучах луны, В ночи,
в дня первый час, Что север отразит.
С порога Вы узрите. Я — там и сам.
Мой меч заговорит.
Матиас, почесав голову, глянул на Мафусаила:
— Ну и как же это понимать? Головоломка какая-то.
— Именно, — ответил старик. — Именно головоломка. Но не беспокойся, вдвоем мы сумеем ее разгадать. Я попросил принести еды и питья, и мы не выйдем отсюда, пока не найдем разгадку.
Вскоре появилась Василика с подносом, на котором стоял завтрак: хлеб, салат, молоко и особый пирог с айвой — творение монаха Гуго. Она заговорила было с Матиасом, но Мафусаил зашипел на нее:
— Ш-ш! Уходи, мышка. Мне нужна свежая голова твоего друга, так что лучше не отвлекай его и уходи.
Василика, подмигнув Матиасу, покачала головой и удалилась с видом оскорбленного достоинства. Матиас провожал ее взглядом, пока Мафусаил не дернул его за ухо.
— Внимание, юноша. Мы должны изучать надпись слово за словом. Начнем с первых двух строчек:
Кто говорит, что мертв я, — Не знает ничего.
Матиас взмахнул лапой и с набитым салатом ртом проговорил:
— Но ведь мы знаем, что Мартин мертв.
Мафусаил отпил молока, сморщился и потянулся к кружке октябрьского эля.
— Да, но если мы так считаем, то, согласно стихам, мы не знаем ровно ничего. Следовательно, стоит предположить, что он жив.
— Что? Мартин жив и находится среди нас?! — переспросил Матиас. — Но мы бы его сразу узнали! То есть, конечно, если он не преобразился в кого-то другого.
Старик привратник поперхнулся элем, залив себе все облачение.
— Вот это да! Я бы никогда не догадался посмотреть на это таким образом. Очень хорошо, юноша. Возможно, разгадка кроется в следующих двух строчках. Что там говорится?
Я — там и сам, Рэдволла мыши две.
Матиас несколько раз повторил за Мафусаилом эти слова, но их смысл оставался для него совершенно неясен.
— «Я — там и сам». Что это значит? «Рэдволла мыши две». Гм, две мыши.
— О двух мышах в одной, — отозвался Мафусаил. Какое-то время они сидели молча, пытаясь найти разгадку. Наконец Матиас сказал:
— «Я — там и сам». Совершенно непонятно, что это значит и зачем здесь стоит тире. Видишь, между «я» и «там». И оно повторяется в стихах трижды: здесь, здесь и здесь, — указал он лапой. Мафусаил поправил очки и всмотрелся в надпись:
— Да, за этим, возможно, что-то кроется. И это может быть ключом ко всему стихотворению. «Я — там и сам». Предположим, что тире разделяет все это предложение, тогда остаются три последних в строке слова: «там и сам». Если мы уберем их, останется: «Я, Рэдволла мыши две».
Матиас недоуменно покачал головой:
— И что получается?
— Бессмыслица, — ответил старик. — Остановимся на там и сам.
— Все как-то перемешано, — пробормотал Матиас. Мафусаил пристально посмотрел на него:
