— Мой папа совсем не хороший, — сказала она дрожащим голосом.
— Может, оно и так, — после некоторого раздумья проговорил Джек, — но он все же твой отец, и, наверное, тебе иногда приятно быть его маленькой дочкой. Ты постарайся думать о таких днях, ладно?
Панк медленно кивнула головой. Глядя ему в лицо, она спросила:
— А быть вашей маленькой дочкой приятно?
— Не могу тебе ничего сказать, — пожал он плечами. — У меня ведь нет своей маленькой дочки. Но если бы была, я бы никогда не назвал ее Панк, точно она какой-нибудь уличный сорванец, не вылезающий из драк.
— Это понарошку, а взаправду меня зовут по-другому, — сказала она уныло.
— Я так и думал, — чуть улыбнулся Джек. — А как же тебя зовут взаправду? Скажи, может, мы станем звать тебя иначе.
Панк выпрямилась и аккуратно сложила руки на коленях.
— Розалия Евангелина.
— Красивое имя! — восхитился Джек.
Панк нахмурилась и прижалась к его груди.
— Красивое, но слишком уж длинное, — произнесла она капризным тоном.
Джек устроил ее поудобнее в кольце своих рук и после некоторого раздумья предложил:
— Длинное — это не беда, в наших силах сделать его покороче. Как тебе нравится «Рози»?
Панк состроила недовольную гримасу.
— Не пойдет? Ну тогда… тогда… — И тут его осенило: — Ангел! Сокращение от Евангелины.
Панк просияла.
— Ангел! — выдохнула она.
— Нравится? — улыбнулся Джек. — Тогда отныне я буду называть тебя Ангелом.
Панк вздохнула с облегчением и посмотрела на Джека влюбленными глазами. Внезапно она обернулась и отыскала взглядом мать.
— Поскорее бы ты выходила за него замуж, мамочка!
Хеллер от удивления открыла рот. Коди запрыгал вокруг, смеясь и хлопая в ладоши. А Джек прижал Ангела покрепче к своей груди и улыбнулся Хеллер.
— Да-да, мамочка, поскорее.
Хеллер закрыла рот, но тут же открыла его снова, чтобы изумленно произнести:
— После всего, что здесь сейчас произошло, ты все еще хочешь на мне жениться?!
— А почему бы и нет? — Джек вскинул голову. — От этого я люблю тебя ничуть не меньше.
Хеллер, слишком растроганная, чтобы говорить, приложила руку к груди, стараясь унять громко забившееся сердце.
Джек спокойно поставил Панк на землю и поманил пальцем Коди. Тот немедленно подошел, ведя за собой мать.
— Сынок, — сказал Джек, не отводя глаз от Хеллер. — Забери-ка сестренку в дом. — Он вытянул больную ногу и, ощупывая ее, невольно зажмурился боли, но, как только Коди взял сестру за плечи и повел домой, схватил Хеллер за руку и усадил себе на колени. — Когда ты наконец поймешь? — сказал он. — Я люблю тебя, и ничто этого не изменит.
— Я просто не хочу тебе навредить, — ответила она, закрывая лицо руками.
— Тогда выходи за меня замуж. Иначе ты мне действительно нанесешь большой вред.
— Джек!
— Хеллер, я никогда не буду счастлив без тебя. Таким, каким я был до встречи с тобой, мне уже не стать, детям я, по-моему, нужен, да и тебе тоже. Во всяком случае, я надеюсь на это, потому что ты мне нужна.
Хеллер вздохнула и… уступила. Ее вдруг охватила беспредельная усталость, у нее больше не было сил сопротивляться воле Джека. Да и сердце ее никак этого не желало.
— В том, что нужен нам, ты уже успел убедиться, — прошептала она.
Джек положил голову Хеллер себе на плечо и поцеловал ее. Она подняла руку, провела по его шее, медленно-медленно, и вдруг почувствовала, что снедавшее ее последние дни беспокойство уходит. Она будет ему прекрасной женой, поклялась про себя Хеллер. А он — самым лучшим в мире мужем, в этом она не сомневалась. Он поцеловал ее более страстно, языком разомкнул ее губы и ворвался внутрь рта, в то время как рука его, ласково пройдясь по ее боку, нежно обхватила выпуклость груди. Вдруг рядом раздался смех. Джек отдернул руку, Хеллер мгновенно выпрямилась. Обернувшись, они увидели, что Коди и Ангел пялят на них глаза.
— Если я не ошибаюсь, — придя в себя, сухо сказала Хеллер, — Джек велел вам идти в дом.
— Вам давно пора спать! — добавил Джек лучшим своим директорским тоном.
— Идите, дети, идите! — приказала Хеллер.
Дети, продолжая смеяться, вместе со взрослыми стали подниматься по лестнице, но Коди, опередив всех, взбежал на верхнюю ступеньку и наклонился поцеловать мать, но в последний миг изловчился и влепил поцелуй Джеку в самое ухо. Рассмеявшись, Джек повернул голову в другую сторону, но с этого бока проворная Ангел чмокнула его где-то между глазом и переносицей. Довольно хихикая, она влетела в дом, за ней следом — Коди, излучавший сияние. Джек хмыкнул и сказал:
— Только не разбудите маленького! — Затем, покачав головой, обратился к Хеллер: — Знаешь, их я тоже люблю.
Хеллер со счастливой улыбкой кивнула.
— Я знаю.
Он снова положил ее голову себе на плечо.
— Я вот что подумал. У меня на счету достаточно денег, мы можем купить дом, даже безо всякого кредита. Тогда у каждого будет своя спальня. А тебе не придется больше работать.
— Я не буду работать? — воскликнула Хеллер.
— А что в этом плохого? Думаю, тебе понравится быть дома с детьми?
— О Джек! Понравится, еще как понравится! Они так быстро взрослеют! Я не могу отделаться от ощущения, что их детство мчится мимо меня.
— Значит, решено! Ты сидишь с ними дома, если, разумеется, не захочешь учиться в колледже.
— Учиться в колледже? — Она выпрямилась. — Откуда тебе известно, что…
— Что ты хочешь учиться? От твоей матери.
— А я ее так просила ничего тебе не говорить! — нахмурилась Хеллер.
— Она как раз против этой идеи. Но это ничего не значит — важно, чтоб ты сама хотела.
Хеллер взглянула на него. Она давным-давно мечтала поступить в колледж — ведь это единственный способ обеспечить детям более пристойную жизнь! На какого-нибудь Джека Тайлера рассчитывать не приходилось — не сумасшедшая же она, — значит, оставался колледж. Но теперь… Она задумчиво провела кончиками пальцев по лицу.
— Сначала я, пожалуй, рожу еще одного ребенка…
Лицо Джека приняло такое выражение, будто он вот-вот расплачется от умиления. Затем он закрыл глаза и лбом коснулся ее головы.
— О Хеллер, благодарю тебя! Как я тебя люблю!
— А я тебя! — Она со счастливым смехом обняла его, а он осыпал поцелуями ее ухо, шею, ключицу…
Вдруг он поднял голову.
— Не бойся, я всех четверых буду любить одинаково. Ты ведь в этом не сомневаешься?
— Ни на секунду.
Он с такой силой сжал ее в своих объятиях, что Хеллер испугалась, как бы ненароком не сломались ребра. Их губы встретились, его рука нырнула под ее блузку.
Вдруг раздался оглушительный детский плач. С возгласами огорчения они отпрянули друг от друга, вскочили и дружно бросились вверх по лестнице. Минуя гостиную, Джек с усмешкой произнес:
— Придется, наверное, врезать замок в дверь нашей спальни.
— Полагаешь, это поможет? — засмеялась Хеллер.
