повисла недобрая тишина, поднял вверх руку, чтобы остановить своих людей.
— Не хочешь ли ты вступить в переговоры, Рыжий Король? — прокричал один из жрецов.
Гэйлон тщательно обдумал ответ и крикнул в ответ:
— Нет! Я пришел сюда не для переговоров. Я хочу предупредить — Наследие Орима со мной, и его мощь служит мне. Вас не спасет волшебство вашего бога! Убирайтесь прочь вместе со своей армией, или вас ждет жестокая гибель!
Тот же самый жрец сделал кому-то знак, и четверо других жрецов вынесли вперед носилки. Затем носилки были поставлены вертикально, и король увидел, что к ним привязан за руки и за ноги человек в белом балахоне. Его лицо он узнал мгновенно.
— Арлин! — воскликнул Гэйлон и пришпорил свою лошадь.
Дэви едва успел схватить животное за уздечку и сдержать его безумный прыжок.
Солнечный свет ярко блеснул на лезвии ножа, появившегося в руках жреца.
— Слушай меня, Гэйлон Рейссон! Мой господин, верховный жрец Тек, велел передать тебе следующее: этот человек, Арлин Д'Лелан, был посвящен Мезону и будет принесен в жертву ради нашей победы. Если ты хочешь спасти его жизнь, ты должен предложить вместо него себя. Принеси нам меч и сдайся, иначе ты увидишь, как он умрет!
Дэви не дал королю принять решение. Прежде чем кто-либо успел ему помешать, он выехал вперед на своем усталом гнедом и схватился за рукоятку Кингслэйера. Действуя левой рукой, он выдернул из ножен волшебный клинок.
Кингслэйер отозвался немедленно, хотя и не с такой ослепительно-голубой вспышкой, которую исторгало из него взаимодействие с Колдовским Камнем. Грозная песнь меча звучала приглушенно, но Гэйлон все равно слышал ее, видел, какое влияние оказал на юношу меч. Вся усталость Дэви куда-то пропала, и он, высоко подняв клинок и запрокинув назад голову, издал дикий вопль, в котором смешались злобная радость и ненависть. Как ни боялся за него Гэйлон, однако и он в тот же миг возжелал стать столь же всемогущим.
Король, Мартен, Керил и Ринн дружно сорвались с места и поскакали вслед герцогу Госнийскому. Виннамирская армия шла по пятам за своими полководцами. Воины Роффо, однако, успели сомкнуться вокруг жрецов и их пленника, и Дэви на всем скаку врезался в первую шеренгу солдат противника, опрокинув одного вместе с конем и пронзив волшебным мечом второго.
— Дэви! — громко позвал Гэйлон.
Однако неистовая ярость Кингслэйера уже захлестнула Дэви, как захлестывает и несет утлую лодочку бурный поток. Герцог убивал направо и налево, не останавливаясь ни на секунду, словно твердо решил пробить себе дорогу сквозь живую стену из человеческих тел, которая отделяла его от Арлина. Гэйлон увидел, как растерянные и испуганные враги отступают под натиском юноши, и последовал за ним вместе со своими войсками, которые без труда опрокинули переднюю фалангу и удвоили урон, уже нанесенный ксенарцам Кингслэйером.
Решающая битва началась.
Жрецы с носилками, к которым был привязан Арлин, двигались в самой середине боевых порядков своей армии, и Дэви преследовал их, стараясь не отстать. Гэйлон ринулся за ним, стараясь поскорее настичь юношу и вырвать меч из его пальцев. Он слишком поздно заметил опасность. Жрецы намеренно использовали Арлина, чтобы выманить предводителей виннамирской армии вперед и отрезать их от основной массы солдат. Гэйлон понял этот маневр, лишь когда ряды ксенарских воинов сомкнулись вокруг него, а Дэви, по-прежнему не глядя по сторонам, методически истреблял всех, кто попадался ему под руку чуть впереди, сея вокруг себя смерть. Никто из противников не мог даже дотронуться до него — такими сильными и неожиданными были его удары.
Между Гэйлоном и Дэви возник на мгновение жрец в белой кирасе, который прокричал что-то на ксенарском. В следующий момент король почувствовал, как что-то сильно потянуло его за ногу. Он бросил быстрый взгляд вниз и увидел, как одна рука в кольчужной перчатке схватила его за лодыжку, а вторая — за икру. Что-то укололо его под коленом, свободно проникнув сквозь звенья кольчуги-чулка. Потом он почувствовал укол еще дважды.
Гэйлон взмахнул своим мечом, и ближайший к нему солдат с воплем упал. Обе его руки оказались отрублены у локтя, но на его месте тут же возникли новые враги. Они схватили короля за руки и за ноги и потащили с коня. Кто-то ударил его тупым концом пики по голове, кто-то вырвал из руки меч.
В страхе Гэйлон попытался привести в действие свой Колдовской Камень.
Но Камень не ответил ему. Вместо этого Гэйлона обволокло уже знакомое ему сонливое безразличие — точно такое же, как мерзкая мезонитская магия, которой пытался воспользоваться барон Седвин Д'Лоран. Он был беспомощен. Тем временем десятки солдат, окружившие его, опрокинули на землю, и короля и его лопоухую нескладную лошадь.
— К королю! — раздался далекий крик. — Все к королю!
Гэйлон уже лежал на земле, и чьи-то руки торопливо срывали перчатку с его правой руки. Невидимые пальцы осторожно ощупали перстень, стараясь не соприкоснуться с Камнем, и попытались его снять. Когда это не удалось, маленькое острое лезвие принялось кромсать его палец, и Гэйлон нашел в себе силы, чтобы сжать руку в кулак. Раздался крик боли — это Камень коснулся-таки незащищенной руки жреца. А его слабость уже отступала.
— К королю!
На этот раз тревожный крик раздался совсем близко, и Гэйлон узнал голос Керила. Кузен короля, не задумываясь о собственной безопасности, подоспел вовремя и пронзил своим мечом троих врагов подряд. Остальные отступили, оставив Гэйлона распростертым на земле. Король еще боролся с остатками оцепенения, вызванного к жизни магией мезонитов.
— Сир! — воскликнул Керил, задыхаясь от волнения и усталости. Все его внимание было приковано к окружавшим из врагам.
— Надеюсь, вы не ранены? — на мгновение он повернулся к Гэйлону и протянул ему руку, чтобы король встал. Внезапно Керил как-то странно напрягся, а его взгляд устремился куда-то сквозь Гэйлона. — Милорд…
Это последнее слово он прошептал едва слышно, неожиданно побелевшими губами. Затем Керил упал на колени и опрокинулся вперед. Гэйлон увидел торчащее из спины друга копье.
— Керил!!!
Наконец подоспели Мартен и Ринн. Эрл, привстав на стременах, чуть не надвое рассек копейщика- бенджарца, а Ринн набросился на двух его товарищей-земляков в бело-голубых солдатских юбочках. Гэйлон, не обращая внимания на закипевшую вокруг него свалку, обнял Керила и прижал к груди, чувствуя себя совершенно беспомощным и слабым. На губах Керила появилась ярко-красная пена.
— На нас… ни… царапины, — с трудом прошептал Керил.
Слабая улыбка тронула его губы, и он тихо умер.
— Нет!.. — простонал Гэйлон. Слезы горя и ярости душили его, жгли глаза и застилали все вокруг.
— Сир! — закричал ему Ринн, отмахиваясь от наседавшего противника. —
Найдите свой меч, пока не поздно!
Клинок валялся тут же на земле, наполовину скрытый телом Керила.
— Где Дэви? — спросил король, ловко вскакивая на ноги и взмахивая мечом. Его злосчастная лошадь куда-то пропала.
— Вон там, — указал Мартен.
Гэйлон повернулся в указанном направлении и увидел, как чуть не в середине поля битвы отчаянно рубится с врагом герцог Госнийский, уничтожая каждого, кто попадался ему под руку. Он заставил своего усталого гнедого кружить на одном месте, в то время как сам Дэви, высоко подняв в воздух Кингслэйер, выискивал врага. Но теперь даже виннамирские солдаты старались держаться от него подальше, опасаясь овладевшего герцогом безумия. Ни Арлина, ни жрецов Мезона нигде не было видно.
Оставив безжизненное тело Керила лежать на земле, Гэйлон бросился вперед, отчаянно работая мечом, чтобы проложить себе путь к Дэви. Ринн и Мартен двинулись за королем, прикрывая его сзади.
Кингслэйер как будто намертво прирос к его ладони, но Дэви это не занимало. Он полностью подчинился злой воле заколдованного меча и готов был заплатить любую цену за то могущество,
