Профессор вступил в высокую траву, с которой давно уже сошла утренняя роса, и сказал Гвидонову.
— Жизнь, — непредсказуема. Куда только меня не занесет… Долго здесь пробудем?
— Не знаю, — ответил Гвидонов. — Возможно, до вечера. Или, лучше, до следующего утра. Как пилоту удобней лететь, — ночью или при свете… Если не будет неожиданностей.
— А что мы здесь делаем?
— Ищем следы контрабандистов.
— Они что, из того тибетского села?
— Есть такая версия. Ее нужно проверить… Есть и другие.
— Они что, могут быть где-то рядом?
— Вряд ли. Они были здесь год назад.
— Вы хотите сказать, что год назад в этом месте прошли какие-то контрабандисты, и вам нужно их найти? Просто прошли и все. Год назад?
— Одного из них в этом месте, по всей видимости, убили. Или серьезно ранили… В любом случае, могут остаться какие-нибудь следы. Но могут и не остаться.
— Год назад? В этой огромной тайге?.. Где не ступала нога человека?!
— Именно поэтому и есть небольшая надежда.
— В такой траве?
— Дело не в траве, а в совести, — сказал Гвидонов. — Я тоже считаю, мы вряд ли чего-нибудь здесь найдем. У нас не просто мало шансов, — нет ни одного… Но главное, чтобы совесть была чиста. Чтобы знать, мы сделали все, что могли. Искали, но не нашли. Хорошо искали честно, старались, — но не нашли. Тогда можно будет спать спокойно.
— Я вот думаю, — задумчиво на самом деле, сказал профессор. — Человеческое ремесло, морально или нет? Особенно, когда оно достигает степени таланта?.. Гений и злодейство, они как, — объединяются в дружеском рукопожатии? Или противоположны?..
— Мне бы ваши проблемы, — сказал Гвидонов, улыбнувшись ему. — Когда как следует проплачено, объединяется все.
— Так просто, — удивился профессор, как будто некто взрослый объяснил ему простую истину. — Никогда бы не подумал…
Гвидонов подошел к краю болота.
Вода, сквозь ряску и плавающие по поверхности водоросли, была темна.
А тут еще психотерапевт со своей похмельной философией.
Когда в голове должен быть вчерашний Федор. Которого все утро искали его товарищи, — но не нашли. Который, как сквозь землю провалился. Ушел куда-нибудь в лес, и завалился там спать на мягких прошлогодних листьях. И будет спать, пока не проспится.
Мертвым сном…
Он так нужен был живым, так нужен.
Так нужен. Так нужен. Так нужен… Что хоть головой бейся от досады о стену.
— Вот здесь он лежал. Кажись, где-то в этом месте.
— Да. Точно здесь.
— Откуда они появлялись?.. В каком месте с поляны уходили?
Прошли сначала в одну сторону поляны, потом, обогнув вертолет и охрану, которая ставила палатку, — в другую.
— Павел, — спросил ненароком Гвидонов. — Ничего, что мы здесь так разгуливаем?
— А чего? — не понял тот.
— Ну, гуляем туда сюда, траву мнем, — сказал Гвидонов.
— На то она и трава, чтобы ее мять, — ответил Павел…
Прошел год.
Год, — это такое понятие во времени. Когда миновало лето, потом осень, потом зима, весна, — и снова наступило лето. Природа разок увяла, — и возродилась снова. И новое поколение непуганых лягушек появилось на болотных просторах.
Год.
Год назад он был на один год моложе.
Как-то одним из таких летних дней, его вызвал генерал и попросил оказать шефскую помощь, — выйти на след пропавшего рыбачка. Который разыскивается в подозрении на убийство. Случайном или преднамеренным…
— Комиссия как работала? — спросил Гвидонов бригаду.
— Привезли с собой собаку, спустили с поводка. Та от радости носилась по поляне, как сумасшедшая, на всех птиц прыгала, ко всем нам подбегала лизаться. Так что ее опять на веревку посадили. Следа она не взяла. Дело уже ближе к осени было. Месяца полтора прошло с того дня. Какой след?.. Они здесь все проверили миноискателем. Еще в какие-то приборы смотрели, типа радара. По земле лазили, искали вещественные доказательства… Еще мы фоторобот составляли.
— Долго они здесь были?
— Два дня.
— Куда отсюда ходили?
— Куда-то ходили, тайга большая. Отсюда, куда хочешь, можно ходить… Больше на вертолете летали, сверху смотрели. В бинокли, и еще во что-то… Здесь у них база была, — вон, видите, консервная банка валяется?
Валялась. И не одна… Испохабили место происшествия, постарались.
На краю поляны от них осталось черное кострище, пара деревянных ящиков и железная бочка из-под бензина.
— Голова после вчерашнего не болит? — спросил Гвидонов бригаду.
— Мы — привычные. Приняли немного с утра, — и как огурцы.
— Тогда поделитесь как-нибудь на двое, — и крикнул профессору, который сидел на берегу болота, замачивая в нем ступни ног, засучив для этого брюки до колен. — Игорь Кузьмич, можно вас на минуточку!..
— Значит так, — сказал Гвидонов, когда бригада из пяти человек без труда справилась с невыполнимой арифметической задачей, разделить себя на две части, а профессор, надев ботинки, подошел, — отправляются две группы. Одна, со мной, в сторону, откуда контрабандисты пришли…
Бригада, при слове «контрабандисты», переглянулась между собой и хитро улыбнулась.
— Другая, во главе с Игорем Кузьмичом, — в сторону, куда они ушли… Двигаемся по времени, ровно два часа, в приблизительном направлении. Два часа вперед, два часа назад. Обратно дорогу найдете?
— Здесь есть дорога? — спросил профессор.
— На ноги наденьте что-нибудь другое, — сказал ему Гвидонов, — снимите с кого-нибудь.
— Как это, снять? — спросил он.
— Молча, — хмуро ответил Гвидонов. — Иначе, — без ног останетесь в своих мокасинах.
— И ботиночки жалко, выкидывать придется, — сказал кто-то из бригады.
С Гвидоновым отправилось два лягушатника, с профессором трое, и один человек из охраны.
Остальные получили задание готовить обед. Самое милое дело, — на лоне такой первозданности.
Конечно, оставалась очистка совести. Что еще могло оставаться в этот чудесный летний день, в огромном почти непроходимом лесу, когда идешь вслед за бригадиром, который все-таки выбирает местечки получше, где нужно поставить ногу.
Их бессмысленный поход, — полный бред с точки зрения любого здравомыслящего человека. Ни охранники, ни деревенские, ни профессор, — никто из них не видел в их марш-броске ни грана логики. Так, — жест слепого отчаянья.
Ведь столько добирались сюда, столько вертолетного топлива сожгли, столько усилий и времени потратили. Нужно же что-то сделать, чтобы потом отчитаться перед высшим начальством.
Не просто же так, перекусить на свежем воздухе и улететь обратно.
