шкурок. Девушка что-то сказала детям, а они засмеялись и надели такие же плащи, только поменьше. Накинув капюшоны, все трое стали немного похожи на семью тирольских гномов.
Ник открыл было рот, чтобы высказаться против выхода детей из дома в непогоду, но все же сдержался. Такая настойчивость делала его похожим на назойливого человека, который вмешивается в чужие дела. Не ему решать, что для этих детей лучше. Хотя Ник жалел, что не мог настоять на своем. Возможно, он действовал, как врач, но почему-то считал себя ответственным за эту маленькую цыганскую семью, встретившуюся на его пути.
Голос в голове Ника молчал. Но, увидев отражение в окне, врач заметил, что призрак за ним наблюдает и доволен происходящим. Это насторожило Ника, но вскоре он забыл об этом, ведь здесь не было никакой опасности.
Глава 5
Этим вечером Нику явно не везло. Он поскользнулся на замерзшей тропинке и упал в сугроб, присыпанный градом. Гензель и Гретель подумали, что это такая игра, и тут же с радостными криками прыгнули вслед за ним. Ник крякнул, когда дети приземлились на него. К счастью, они ничего ему не повредили. К тому же снег под ним немного ослабил силу удара. Дети походили на мешки с песком, и это отличало их от других малышей, с которыми он когда-либо сталкивался. Их тела были очень твердыми.
Зи упрекнула своих брата и сестру и оттащила их от сугроба, но Нику показалось, что ее глаза радостно вспыхнули, когда она увидела его в снегу. Стараясь выглядеть достойно, Ник поднялся на ноги и отряхнулся. Зи и дети помогли ему. Гензель и Гретель были полны энтузиазма. Они наверняка отлично справились бы с детским праздничным набором подарков, подвешенным в глиняном горшке. Его нужно было найти и разбить с закрытыми глазами.
Ник достал свой вещевой мешок и запасы продуктов для яичного коктейля. Он чуть не схватил корзину с заднего сиденья, но вдруг ему в голову пришла блестящая идея. Дети не могли бодрствовать долго. Когда они лягут спать, Ник, словно добрый Санта, приготовит им подарки. Наверное, Гензель еще мал для радиоуправляемой машинки, а Гретель не сумеет одеть миниатюрную медведицу без посторонней помощи, но все равно они получат подарки рождественским утром. Может, Ник найдет какие-нибудь носки – или даже воспользуется своими собственными – и положит в них немного белого шоколада и сушеных абрикосов.
Вдруг ощутив восторг из-за того, что оказался отрезанным от мира в канун Рождества, Ник захлопнул багажник своего автомобиля и осторожно пошел к хижине.
– Ник, отведи детей в дом, – попросила Зи. – Я хочу набрать еще дров.
– Подожди, я тебе помогу, – предложил он.
– Нет! – Зи произнесла это резко и слегка взволнованно. – Я знаю, где лес. Это недалеко отсюда. Дети не должны оставаться одни, им ведь пришлось многое испытать.
Ник как раз остановился у двери хижины и, обернувшись, Ник смотрел на Зи, держа в руках свою коробку с припасами. Он хотел поспорить с ней, но она метнула быстрые взгляды сначала на детей, а потом на темный лес, и Ник понял, что сейчас момент был неподходящим. Она не хотела, чтобы Гензель и Гретель шли в лес, но оставлять их одних тоже боялась. Нельзя было оставлять детей одних у открытого огня. Но ему не правилось, что Зи пойдет в лес одна – ведь ее явно что-то беспокоило. Вряд ли у нее был фонарик и оружие.
Неожиданно Нику в голову пришло разумное объяснение. Охотничий сезон еще не наступил, но это не мешало браконьерам убивать оленей. Возможно, поблизости лежит разлагающийся труп оленя и Зи не хочет, чтобы дети его увидели.
– Давай я пойду вместо тебя, – осторожно предложил он. – Расскажи мне, где это.
– Я знаю, где лес, – повторила Зи, качая головой. Из-за огня камина, отражающегося в окне, ее длинные распущенные полосы загадочно блестели. – Ты не найдешь в темноте.
– Тогда хотя бы подожди, пока я принесу фонарик из машины.
– Все в порядке, небо прояснилось. – Зи указала вверх открытой ладонью. И, как ни странно, она не ошиблась. Буря закончилась поразительно внезапно. В ночном небе ярко сияли крупные звезды.
– Свет луны освещает дорогу.
– Хорошо, – наконец согласился Ник, почувствовав, что его ноги коченеют, а все тело дрожит от холода. – Но не задерживайся. Если не вернешься через десять минут, я пойду тебя искать.
– Я не задержусь, – пообещала Зи, прикоснувшись к его руке и наградив благодарной улыбкой.
Хотя Нику не терпелось побыстрее согреться, он не сводил с нее глаз, пока она не скрылась в лесу. Зи походила на прекрасную фею, исчезающую в сказочном зачарованном лесу. На одно безумное мгновение Нику показалось, что она бросает его с детьми и никогда уже не вернется.
– Это Рождество? – Гретель понюхала коробок, который доктор держал в руках. – Хорошо пахнет.
Забыв о своей странной фантазии, Ник посмотрел вниз.
– Это часть Рождества, – пояснил он. – Пойдемте в дом. Я переоденусь, а потом покажу вам, как готовить яичный коктейль. Ваш первый яичный коктейль, – поспешно добавил врач.
Вскоре вернулась Зи с тяжелой охапкой дров. Чтобы собрать дрова, которые будут греть их до самого утра, ей пришлось углубиться в лес. Зи обрадовало то, что дети приятно проводили время с нежданным гостем. Но все же она сильно удивилась, зайдя в лачугу и увидев, что Гензель и Гретель вертятся, словно дервиши, буквально отскакивая от стен. Ведь они выглядели подавленными с тех пор, как столкнулись в магазине с этим… существом, выдававшим себя за Санта-Клауса.
Ник повернулся к Зи, вошедшей в дом. Он подбежал к ней, чтобы помочь сложить дрова. Врач успел сменить рубашку, но его брюки еще не высохли. Он выглядел слегка обеспокоенным.
– Клянусь, мой яичный коктейль безалкогольный, – уверял Зи Ник. – Не знаю, почему они так себя ведут.
– Не беспокойся. Это не из-за алкоголя, – пояснила Зи.
– А из-за чего? Из-за сахара?
– Нет, это то, что ты называешь… мускатный орех.
– Мускатный орех? – удивился Ник.
– Мускатный орех.
– Что ж, позор на мою голову! Никогда раньше не слышал о такой аллергической реакции. – Ник вздохнул, глядя, как дети буквально громят стены и мебель и заливаются смехом, сталкиваясь друг с другом. – Это ничего, что они так бесятся?
Зи посмотрела на полупустые чашки.
– Ничего. Скоро они крепко заснут.
– Николас Энтони! – позвала Гретель из-под расшатанного стола, стоящего посредине комнаты. – Можно нам попить еще Рождества?
– Не сейчас. – Ник сложил дрова на безопасном расстоянии от камина. – А это называется яичный коктейль. Почему бы тебе не вылезти из-под стола? Я расскажу еще о Рождестве.
– Хорошо.
Гретель что-то прокричала брату на их родном языке. Дети тонко захохотали, а потом послушно подошли к Нику, сидящему у камина. Гензель не удержался и сделал по пути еще одно сальто.
– Что еще бывает на Рождество? Мальчик прыгнул с шумом на одеяло.
Зи понимала, что Нику неловко сидеть на одеяле в мокрых брюках. Но все же он там оставался, пока Гретель не подсела к нему и брату.
– Знаете, Рождество – это пора любви.
– Любовь! – с презрением фыркнул Гензель. – Кому нужна любовь? Это для девчонок.
– Я говорю о братской любви, – поспешно уточнил Ник. – Мир на Земле и доброжелательность ко всем.
– Братская… то есть только к мужчинам? – Гретель обиженно выпятила нижнюю губу. – Это несправедливо.
– И к женщинам тоже, – добавил Ник. – И к детям.
– Как насчет лягушек? И рыб? – поинтересовался Гензель. – И кузнечиков?
– Да, и к ним. Мир на Земле для всех, – торжественно произнес Ник.
Внезапно он вспомнил об одной особенности детей. Он понял, что брат и сестра часами будут называть различных существ, если их не остановить.
