Несчастным людям волю дайте!Ведь даже сам великий ДантеС соизволенья римских папПорой был в ереси неслаб.Так ныне разве нас обидитТот, кто с изнанки мир увидит?Давно проторенным путемМы вряд ли далеко уйдем.Меня, однако, не мешайтеС известной шутовскою шатией:Ни с тем, кто всем поведать рад,Что он в душе — аристократ,Ни с тем, кто кинулся в объятьяК прелестной ведьме в кельтском платьеИ, словно любящий супруг,Залез к ней прямо под каблук,Ни с тем, кто сам не пьет ни грамма,Но всякий раз, как пишет драму,Нальет герою двести грамм,А после пьяный ходит сам,Ни с тем, кто верит, что на светеЕсть только «комильфо» и «эти»,Ни с тем, кто, как на божество,Глядит на Мэтра своего,Ни с тем, кто вьется каждый вечерПред богачами в Хэзел-пэтче,А о Великом о постуТак кается, что нос в поту,Ни с тем, кто ночью торопливоТайком от всех глотает пиво,Ни с тем, кто в сумраке ночномОднажды встретился с Христом(Отмечу, правда, что — увы! —Христос тот был без головы…).Что ни паяц, то корчит генияЧитателю на удивление.А я — покорнее раба.Я всем им — сточная труба.Их манят светлые высоты,А я смываю нечистоты.Им — горних высей гордый зов,А мне — продукт чужих задов.За этот труд во время оноНавек лишился я короны,И церковь в горький час невзгодКо мне на помощь не придет.Попы дают вам отпущенье,А я — желудков очищенье.Грех не подобен ли дерьму?Ваш грех я на себя приму.Зачем шутов мне обличать?Мой долг — их души облегчать.Девиц я тоже облегчаю,А их тела — раскрепощаю.Таков приятный мой удел —Срывать оковы с женских тел.А их «нельзя» я осторожноВсегда переплавляю в «можно».Пусть внешне дева холодна,Пусть на людях горда она,Наедине я с ней полажу,Едва лишь ножку ей поглажу,И тут, поняв мое желанье,Она снимает одеянье.Друзья, поймите, бой жестокийВедет с мамоной дух высокий.И верю — этот светлый духМамоновых разгонит слуг.За то они мне и вредят,Что мой учитель — Аквинат,Что закален его я школой…Пока они толпой бесполойМольбы возносят к небесам,Стою, безмолвен, горд и прям,Незыблем, как скелет селедки,Им перегородивший глотки.Бесстрашен и всегда один,Бесстрастней ледяных вершин.И пусть их клоунская братияМне шлет слюнявые проклятияИз затхлой комнатки своей,Мое проклятие — сильней.
