Склоняется лицо.Ее движенья, мысли, взглядБлуждают.Чистый лист исчезнет в темной синеве,Как в море — аметист.
III (пер. А. Казарновский, 1988)
Повсюду — тьма. Повсюду — тишина.Но где-то под беззвездным сводом ночиТрепещет все пронзительней и звончеДалекой арфы тонкая струна.О чем поет она?Она поет: «Любовь, ты посмотри,Дома и вещи, люди и природа —Все жаждет только одного: восхода.Скорей ворота настежь отвориДля ласточек зари.Мы молимся тебе, Любовь! Внемли»;И внемлет им Любовь в ночи безлунной.Так пусть не затихает голос струнныйИ там, в небесной огненной дали,И здесь, в глуши земли.
IV (пер. А. Казарновский, 1980-е гг.)
Запад стих, потемнев.Первой звезды восход.Льется чей-то напевВозле твоих ворот.И шепчешь ты в тишине:«О, кто там спешит ко мне?»Полно, это не тотГость из далеких грезВ час, когда ночь цветет,Песню тебе принес,Печаль свою затая…Любимая! Это — я!
XVIII (пер. А. Казарновский, 1980-е гг.)
Послушай эту сказку, Любовь моя:Когда мужчину бросятЕго друзья,Окажутся их клятвыЛегки, как пух,И крадучись уходитПоследний друг,Пусть женщина в пустынюК нему придет,Придет — и боль остынет,И он поймет,Что в мире все богатство —Он и Она,И — жить. И — губ касаться.И — тишина.