Весь день лило. Но надо нам идтиВ измученный дождями сад,Где листья на дорожках памятиХолмами рыжими лежат.Скользят дорожки эти мокрые,Ах, вот бы привели ониТуда, в ту даль, где снова мог бы яНайти тебя… ту ночь… те дни…
XXXIII (пер. А. Казарновский, 1980-е гг.)
Ну что ж, давай пройдем опятьПо мокрым, вымершим лесам,И будем тихо вспоминать:«А помнишь, здесь…»«А помнишь, там…»Но чур без слез! Любовь была,Как мартовская синь, светла.Тот пестрый жулик на соснеЗабарабанил по коре…Мы одиноки в тишине.Лишь ветры кружатся в игре.И шорох листьев вдруг затих.И осень похоронит их.Напевы птичьи не слышны.Уныло капает вода.Еще раз — вон у той сосныОбнимемся мы. Как тогда…И все пройдет. И боль пройдет.Уходит год. Уходит год.
XXXV (пер. А. Казарновский, 1988)
Я слышу шум воды, Глухие стоны,Призывы чаек Над пустыней соннойИ ветра гул Тревожно монотонный.Проносится промозглый ветер Воя.Я слышу шум. Шум бродит над водоюИ день и ночь, Не ведая покоя.
XXXVI (пер. Вяч. Вс. Иванов, 1988)
Я слышу: войско высаживается на острова.Коней, покрытых пеною, плескание словно гром.Надменные колесничие, вожжей касаясь едва,В черных доспехах, стоя, поехали напролом.Свои боевые кличи в ночи они прокричат.Как заслышу вдали вихри хохота их, застону я в спальне.Мглу моих снов расколет их пламень слепящий.Сквозь чад стучат, стучат по сердцу они, как по наковальне.Зелеными длинными волосами победно трясут. Кругом тьма.