Петр тряхнул повод. Тронулись.
Через минуту Свет попросил Петра занять второй ряд и обернулся. Трибуна уже маячила за каретой охранителей. Те же и в ус не дули. Впрочем, их заданием был тот, кто впереди, а не тот, кто сзади. Проехали пару кварталов. Третьего хвоста не наблюдалось.
Значит, вы, сударь опекун, решили мне помочь, подумал Свет. А с какой стати, позвольте спросить? Не для того ли, чтобы еще больше вбить клин между мной и Кудесником?.. Ну, знамо дело, обиженный чародей Сморода кинется к Остромиру, выяснять отношения. Ведь сколь можно издеваться над человеком! Любимую работу отобрали, задвинули на вторые роли, а теперь еще и слежку приставили… Ох, не выдержит Сморода, сорвется!.. Черта с два я вам сорвусь! Скорее рак на горе свистнет!.. Вдоль Весенней, кажется, растут густые кусты…
– Черта с два я вам сорвусь! – Он с удовольствием произнес киевское выражение вслух.
– Что, хозяин? – обернулся Петр.
– Все в порядке! – негромко сказал Свет. – Задача, Петр, такая. На ближайших росстанях сверните на Весеннюю. Едва скроемся за углом, притормозите. Как только я соскочу, тут же гоните, прямиком домой. Не останавливаться ни в коем случае, разве лишь стража осадит.
– А вы, хозяин?
– Я доберусь, не беспокойтесь. У меня встреча назначена, со старым закадычным дружком.
Через минуту карета свернула на Весеннюю, остановилась. Свет выскочил на мостовую, бросился в кусты, затаился. Петр хлестанул лошадей, и карета понеслась вперед. Через полминуты другой кнут хлестанул по спинам других лошадей, и охранители устремились за умчавшимся Петром.
А еще через полминуты на Весеннюю вывернула трибуна.
У соглядатая была аура дюжинного человека. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что добыча уходит. Еще мгновение было нужно на то, чтобы ринуться в погоню.
Но этого мгновения Свет ему не предоставил. Чтобы не разбрасываться, выключил Зрение. Стрелой выметнулся из кустов, взлетел наверх, к кучеру, шуйцей ткнул в бок ствол, десницей осадил испугавшуюся лошадь.
Кучер замер.
Свет приложил перст к губам – льдисто сверкнуло Серебряное Кольцо, – прислушался. В трибуне было тихо.
– Спокойно, – прошептал Свет на ухо кучеру. – Напарники внутри есть?
Тот сглотнул слюну, оторопело помотал головой. В глазах его все еще бился ужас.
Свет спрятал пистолет в карман плаща:
– Спускайтесь! Только без шуток! С волшебниками не шутят!
Спустились на мостовую.
– Внутрь!
Соглядатай открыл дверцу, шагнул на ступеньку. Свет втолкнул его в трибуну, заскочил следом.
– А теперь рассказывайте! Кто поручил вам следить за чародеем Смородой?
– Я же не могу! – Умоляющий хрип в ответ. – Не имею права!
– Можете!.. Так кто же?
Неизвестный слегка привстал и снова сел. Обмяк.
– Не прикидывайтесь! – веско сказал Свет. – Не пособит. Чтобы развязать вам язык, я не остановлюсь даже перед Ночным колдовством. Вы знаете, что это такое – Ночное колдовство?..
Неизвестный молчал.
Свет толкнул его в плечо.
Соглядатай покачнулся, завалился на левый бок. Проникающее сквозь окошко сияние уличного фонаря упало на искаженное, с пустыми глазами, лицо.
Свет включил Зрение.
Аура над головой соглядатая быстро темнела. Неизвестный был мертв.
А в ментальной атмосфере внутри трибуны быстро рассеивалось неизвестное заклятье.
Свет удивленно принюхался. Заклятье было странным – оно пахло. Поднял десницу. Словно кисея коснулась перстов, легкая, невесомая, исчезающая.
А потом воздух заколебался вокруг, закрутился, обратился скрипучими паутинками. Паутинки коснулись сердца. Это было никогда не испытанное ощущение, но Свет почему-то понял: его тайный ворог, варяжский лазутчик, уже в столице. И на все происходящее им наложена пудовая хозяйская лапа.
Домой Свет вернулся через черный ход.
Сидя в трибуне, рядом со свеженьким трупом, он сначала решил было скрыться с места происшествия, но приобретенные за последнее время привычки взяли свое: Свет наложил на дверцы кареты отвращающее заклятье, придал покойнику позу задремавшего человека и задумался.
В общем-то, скрыться сейчас представлялось очень удобным выходом. Никто, окромя Петра, не видел, где именно Свет покинул собственную карету. Дошлый же Петр заедет прямо во двор, и никому даже в голову не придет, что чародея Смороды в карете нет. Точно так же никому не придет в голову следить за запасным выходом, о котором никто, опричь Берендея, не знает, и Свет легко проникнет в дом незамеченным.
Далее… Труп обнаружат достаточно скоро, и уже завтра начнется сыск. И тут никакому сыскнику, аж самому умному, не придет в голову, что эта пагуба связана с чародеем Смородой. Так что все вроде бы шито-крыто. Но…
Но что, если Вышата Медонос сказал правду и соглядатай в самом деле принадлежит к числу Остромировых агентов? Тогда Кудесник обязательно наведет сыскников на Света. Пусть проверят. Допросят Петра, и связь трупа с чародеем Смородой тут же возникнет. Это с одной стороны…
А с другой, если Свет позовет сейчас стражников и погибший в самом деле принадлежит к числу Остромировых агентов, то может сложиться очень любопытная ситуация. Разумеется, Света опосля случившегося будет ждать Контрольная Комиссия. Но оная Комиссия не собирается каждый день, а по закону до контроля чародея Смороду должны отстранить ото всех государственных дел, в том числе и от сыска варяжского лазутчика. И вот тут будет очень интересно, как поведет себя Кудесник. А по его поведению вполне можно будет догадаться о многом. Если люди Кудесника следят за мной с какой-то другой, не связанной с нынешним делом целью, то Кудесник должен немедленно организовать заседание Контрольной Комиссии. Если же я ошибаюсь, то все, что меня ждет – это несколько дней домашнего ареста. Которые тоже придутся кстати, ибо варяжский лазутчик – ведь и ему чародей Сморода явно нужен – будет вынужден проявить себя.
Так что куда ни киньте, везде я в выигрыше!..
Свет вылез из трибуны и, привязав лошадь несчастного соглядатая к ближайшему столбу, отправился искать стражника.
Дальше все пошло своим чередом – сыскники, карета «скорой помощи» и все прочее…
В ближайшем районном отделении стражи Света задержали ненадолго. Едва поняв, кто попал к ним в лапы, тут же доложили о случившемся опекуну министерства безопасности Вышате Медоносу. Пока же дежурный воевода извинился, попросил чародея немного подождать и напоил крепким свежезаваренным чаем.
Вышата пожаловал в отделение уже через десять минут – благо Смоленская площадь находилась совсем рядом. Бросил на Света уничтожающий взгляд. Выслушал дежурного офицера и проскрипел:
– Этим делом будет заниматься министерство безопасности. Завтра с вами свяжется наш сыскник, и вы передадите ему всю имеющуюся информацию. – Повернулся к Свету. – Вы свободны… брате!
Из отделения они вышли вместе. Рука об руку дошагали до Березовой.
– Я вправду могу быть свободен? – спросил Свет.
– Пока да, – сказал опекун, едва разжимая зубы. Теперь это был совсем другой Вышата: наверное, у него был тяжелый день – раздражение, переполнявшее Медоноса, было заметно невооруженным глазом. – О дне заседания Контрольной Комиссии вас известят. Оставайтесь завтра дома. Кудеснику о случившемся я доложу немедленно.
Медонос повернул налево, Свет направо. Оглянулся в поисках свободной трибуны.
– Подождите, чародей! – Вышата вернулся.
