валяются.
– Неужели только бока?! – воскликнула Инга с притворным негодованием и звонко шлепнула меня по торчащему из-под халата колену.
– Бока – в первую очередь!
– То-то ты на них синяков наставил. Хорошо, пляжный сезон уже завершился. Иначе пришлось бы носить закрытый купальник… Выметайся!
– Закрытый купальник – это преступление против человечества, – сказал я, скатываясь с дивана на ковер. – Кабы женщины носили исключительно закрытые купальники, на Земле бы вымерла разумная жизнь. А я бы скончался первым, от острого хронического воздержания.
– Скорее уж от острого хронического словоблудия. – Инга принялась извлекать из недр сексодрома постельное белье. – Ты так и намерен валяться голым на полу.
– Да, – сказал я. – У меня здесь лежбище. И отсюда открывается увлекательный пейзаж. Называется «Джунгли над расселиной». – Я щелкнул языком. – Особенно, когда ты вот так наклоняешься…
– Нахал! – Инга зажала бедрами подол ночной рубашки, которая ничего не прятала. – Не насмотрелся еще!
– Нет! Это, знаешь, как наркотик. Сколько бы ни смотрел – все мало!
– Наркоман несчастный! Вставай!
– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа! Через минуту твой раб будет у твоих ног. – Я поднялся с пола и отправился принимать душ.
– Кто была эта женщина? – сказала мне в спину Инга. – Та, что звонила вчера поздно вечером.
– Никто. – Я повернулся и посмотрел на нее большими честными глазами. – Подошел на улице к первой встречной. Сказал, что пытаюсь позвонить своей девушке, но все время нарываюсь на предков, с которыми по своей глупости недавно поссорился. Я был так убедителен, а русские женщины так добры… Она сразу согласилась помочь.
– Она сразу согласилась помочь, – эхом отозвалась Инга, пристально глядя мне в глаза. – Ладно, иди.
– Ревность – пережиток прошлого! – сказал я, потому что надо было хоть что-то сказать.
Когда я вернулся, Инга сидела на диване, поджав под себя ноги, и судорожно щелкала зажигалкой. Глаза у нее опять были на мокром месте.
– Эй! – сказал я. – Что за сырость, бэби?.. Мне эта женщина вправду не знакома! К тому же, она беременная. Месяце, думаю, на восьмом.
Вралось на удивление легко.
– Я не из-за нее. – Инга всхлипнула и наконец прикурила. – Просто вдруг подумалось, что перестав быть Арчи Гудвином, ты меня разлюбишь.
Я сел рядом, обнял за плечи, отобрал сигарету, раздавил в пепельнице.
– Не знаю, – сказал я. – Но думаю, что, и перестав быть Арчи Гудвином, я все равно останусь темпераментным мужчиной. А ни один темпераментный мужчина не способен остаться равнодушным к такой женщине.
– Правда? – Она снова всхлипнула.
– Правда, девочка моя. Все между нами останется по-прежнему. Лишь бы ты меня не разлюбила…
Она повернулась ко мне всем телом, взяла в ладони мое лицо:
– Я тебя всегда буду любить, Максима. До самой смерти!.. Давай спать! Просто спать… Рядом с тобой так покойно.
И мы стали просто спать. Правда, продолжалось такое спанье всего несколько минут, а потом…
Утром я проснулся, едва Инга встала.
– Дрыхни еще! – сказала она. – Тебе лучше уйти попозже, когда хвосты укатят за мною.
Я приподнялся на локте и стал смотреть, как она причесывается. У Лили это было священнодействием и чудом. У Инги – тоже.
– Твои хвосты меня не увидят… Кстати, а как ты собираешься от них избавиться?
Она поправила прядку возле правого виска, скосила глаза в зеркало.
– Сяду в метро. Потом зайду в какой-нибудь универмаг побольше, хотя бы в «Гостинку», смешаюсь с толпой. Они меня наверняка потеряют.
– Тем не менее этого мало, – сказал я. – Мне надо быть уверенным в твоей безопасности. Я уже использовал на днях один способ. Придется покататься немножко на пригородном монорельсе.
И я рассказал, как ей следует поступить. А потом попросил повторить. Она повторила.
– Все правильно! Сколько времени тебе потребуется на хождения по универмагам?
Инга задумалась, прикидывая.
– Я закончу работу в семь. Думаю к половине девятого уже буду чистой. Через полчаса доберусь до «Удельной» – Она снова принялась колдовать над своей прической.
А я напялил трусы и подсел к компьютеру. Вызвал справочную по транспорту, просмотрел расписание поездов Выборгского направления после двадцати одного часа.
– Слушай, нам подходит монорельс на девять двенадцать. Ты должна успеть. Пойдешь через мой вагон, на меня не обращай внимания. Кстати, я буду с бородой. Что бы ни случилось, мы незнакомы. Поняла?
– Поняла. – Инга принялась накладывать тени.
Я подошел сзади, поцеловал ее в затылок:
– Вот и молодца! – И отправился на кухню, исследовать содержимое холодильника.
47
Когда Инга уехала, я подождал минут десять, вышел из квартиры и знакомой дорогой перебрался в дальний подъезд. Мне по-прежнему везло – ни в лифтах, ни на лестницах я ни с кем не столкнулся.
Интересно, как долго может длиться подобное везение?.. И что произойдет, когда оно закончится?
Впрочем, думать об этом не стоило, стоило действовать по плану.
Я отыскал очередной гараж и арендовал очередную машину. Разумеется, «забаву», только на сей раз с тонированными стеклами и цвета мокрого асфальта. Покатался с полчасика по городу. «Забава» вела себя по-человечески.
Оставшееся до вечера время я провел в Яниной квартире. Лишь однажды выбрался оттуда – подзаправиться хотдогами в ближайшей забегаловке. За день три раза просыпался телефон, но я к нему не подходил. Скорее всего, Яна злостно нарушала полученные инструкции, и поощрять ее не стоило.
После пяти меня вдруг охватило волнение. Сегодняшний вечер должен решить многое. Если не все!..
Я ловил себя на мысли, что, похоже, страшусь своей настоящей сути. Кто он таков, этот липовый Максим Метальников? Сотрудник федеральной службы безопасности, подосланный к руководителю питерского РУБОПа? Или подчиненный самого Поливанова-Раскатова, лишенный собственной личности по прихотям начальства? А может, подельщик гинеколога Марголина, принимавший активное участие в его, по-видимому, темных делишках? Существовал ведь и такой вариант!..
Сегодня все решится.
Сначала на участке монорельсовой дороги, включающем перегоны Ланская-Удельная-Озерки- Шувалово. А потом у неведомого гипнотизера, который на самом деле не гипнотизер, а медик. Интересно, что он за медик? Может, тоже гинеколог?..
В семь часов вечера я покинул свое логово. Инга сейчас как раз отваливает от офиса на Семнадцатой линии.
Полчаса я покатался по району, отыскивая возможные хвосты. Не обнаружив сих зверей, облегченно вздохнул и отправился к Ланской. Оставил машину на улице неподалеку, а сам прилепил бороду, переложил пистолет в карман куртки, сел в трамвай и доехал до Удельной.
Инга появилась из метро в двадцать пятьдесят. На ней был парик, но и с темно-каштановыми волосами она выглядела на все сто.
Я проводил ее взглядом, выждал еще пять минут и двинулся следом, к платформе монорельса.
Далее все было проделано как три дня назад, со Щелкунчиком. Вот только результат оказался иным: Инга все-таки притащила за собой хвоста.
