Глава 9
«ШТУКА» ПРОТИВ ТАНКА
Мне дано указание перед вызовом в Берлин сперва поехать домой в отпуск; но я игнорирую указание и лечу в Берлин, чтобы выяснить, куда меня хотят направить. Предстоит какое-то особое задание, и потому мне приходится обращаться в один из отделов министерства военно-воздушных сил. Всему причиной большое количество моих вылетов. Если бы я знал, что так все кончится, я бы вообще не вел счет.
В Берлине никто ничего не знает.
– В таком случае я должен немедленно вернуться в свое подразделение; у меня в полку, по всей видимости, произошла ошибка.
В министерствах и отделах, однако, ошибку не признают из принципа. После многочисленных телефонных звонков мне приказано следовать после отпуска в Рехлин, где проводятся исследования по использованию противотанкового оружия с самолетов. Руководит всем этим капитан Штеппе – мой старый знакомый. После испытаний новое оружие предполагается проверить под Брянском. Это несколько обнадеживает, но все равно это не руководство боевыми вылетами. Я благодарю руководство за присвоение мне звания капитана.
Следующие две недели я провожу, катаясь на лыжах в окрестностях местечка Сант-Антон. Здесь проходят большие соревнования по лыжам. Как хороший лыжник и старший по званию офицер, я возглавляю участвующих в соревновании офицеров люфтваффе. Под моим началом немало известных спортсменов – Йенневайн, Пфайфер, Габел и Шулер, – поскольку они тоже служат в люфтваффе. Отпуск получается прекрасным, и после этих двух недель в меня словно вставили новые аккумуляторы.
Мне не хочется лететь в Рехлин. Я бы предпочел отправиться прямо в Брянск. Экспериментальное противотанковое подразделение уже собрано и проходит предварительные испытания. В нем имеется самолет «Ju-88» с 75-миллиметровым орудием, установленным под сиденьем пилота, а также самолеты «Ju-87» («Штука»), на которых я всегда летал, вооруженные 37-миллиметровой пушкой под каждым крылом. Пушки используют особые боеприпасы с вольфрамовым сердечником, которые могут пробить любую броню. Эти снаряды взрываются только после проникновения в танк. «Ju-87» сам по себе имеет маленькую скорость, но теперь он летит еще медленнее; груз пушек затрудняет пилотирование. Маневренность сильно уменьшилась, а посадочная скорость значительно возросла. Но в настоящий момент важнее вооружение, чем летные качества.
Эксперименты с «Ju-88» скоро прекращаются, поскольку не видно путей по преодолению возникших трудностей. И боевые вылеты на «Ju-87» приносят только потери. Большая часть наших пилотов настроена скептически; меня привлекает только возможность стрелять с точностью в пределах 20–30 сантиметров. Я заключаю, что при такой точности можно поразить малозащищенные части танков, если подлететь достаточно близко. По моделям мы учимся распознавать различные типы русских танков и изучаем их наиболее уязвимые места: двигатель, бензиновый бак, место расположения боезапаса. Только лишь попасть в танк недостаточно, чтобы его уничтожить, – необходимо поразить особенный участок (то есть попасть в бензобак или в комплект боеприпасов) зажигательными или взрывчатыми материалами. В испытаниях прошли две недели, после чего министр пожелал узнать, готовы ли мы для немедленного перевода в Крым. Советы оказывают сильное давление, и там мы определенно найдем лучшее поле для практической проверки наших теорий.
Лететь на низкой высоте и открывать огонь с нескольких метров над землей просто невозможно при стабилизировавшемся фронте с сильной противовоздушной артиллерией. Мы знаем это лучше других, поскольку наши потери больше, нежели результаты. Можно использовать это оружие только там, где фронт, а соответственно, и зенитная артиллерия перемещаются. Капитан Штеппе остается в Брянске, чтобы позднее последовать за нами. Я веду через Конотоп и Николаев в Керчь все пригодные для использования самолеты на Крымский полуостров. Здесь, попадая в свой полк, я безумно рад видеть знакомые лица, рад и тому, что снова буду выполнять боевую работу. Полк совершает налеты на плацдарм в Крымской, где разгорелись яростные бои. Товарищи сообщают мне, что советские танки, проломив нашу оборону, продвинулись вперед не более полутора километров – то есть ушли недалеко от прежней линии фронта. А это значит, нам придется атаковать танки, еще прикрытые противовоздушной артиллерией фронта, и что нас ждет сильный зенитный огонь.
Противовоздушная оборона в данном районе сосредоточена на крайне ограниченном пространстве. По окончании битвы за нефтяные поля неподалеку от Каспийского моря практически вся противовоздушная артиллерия переброшена из этого далекого района сюда. Переброска осуществлялась по маршруту Моздок – Пятигорск – Армавир – Краснодар. Через несколько дней, в первый же вылет после нашего прибытия, нам привелось испытать ее действие при вылете на цель к северу от Крымской. Танки, преодолевшие нашу линию обороны, располагались в 250 метрах от основной линии окопов. Мы легко обнаружили их и начали прикидывать – что нам предпринять. Но предпринять я мог немного, поскольку, еще пролетая над немецкой линией фронта, получил попадание из зенитки. Другие самолеты встретили аналогичный прием. Вдобавок в небе появились истребители – «спитфайры» старых выпусков. Это был первый раз, когда я встретил данный тип самолета в России. Одного из наших молодых пилотов сбили в мгновение ока. Он вернулся на аэродром в тот же вечер с какими-то фруктами в руках, страдая сильнейшим поносом.
Столь неудачное начало испытаний нашего нового оружия не внушило нам оптимизма. Где бы мы ни появлялись, нам выражали сочувствие. Мало кто верил, что наши пилоты протянут долго. Чем гуще был зенитный огонь, тем больше я раздумывал над нашей тактикой. Было очевидно, что для подавления вражеской обороны самолеты должны нести бомбы. Но мы не могли нести бомбы в своих самолетах – имея еще и пушки, эти самолеты становились чересчур тяжелы. Кроме того, имея на борту пушки, «Ju-87» не мог уйти в пикирование, поскольку нагрузка на крыло становилась слишком велика. Отсюда практический вывод: у самолетов с пушками должен быть эскорт из обычных «Штук».
Новое русское наступление дало нам возможность опробовать новую тактику. К северо-востоку от Темрюка Советы пытаются прорвать Кубанский фронт. Они начинают переправлять части двух дивизий с тем, чтобы зайти в тыл. У нас на этом участке только несколько не связанных друг с другом опорных пунктов и тонкая вспомогательная линия, проходящая по болотистым местам северо-восточнее Темрюка. Естественно, боевые возможности здесь крайне ограниченны и совершенно несопоставимы с теми силами, что имеются у русских.
Наша разведка подтвердила наличие большого числа средств для переправы в Ейском лимане и около Ахтарска. Они были атакованы «Штуками». Но цели столь малы, а суденышки столь многочисленны, что эти атаки сами по себе не могут помешать русским в осуществлении их планов. Переправа через лиман идет днем и ночью. По воде русским нужно преодолеть расстояние около 45 километров. Озера соединяются небольшими каналами; русские двигаются все ближе к Темрюку, в тыл Кубанскому фронту. Чтобы отдохнуть, они делают остановки под прикрытием высоких камышей, в которых обнаружить их с воздуха крайне трудно. Тем не менее, когда русские снова отправляются в путь, им приходится двигаться по открытой воде. Мы в воздухе с рассвета до заката, рыская над водой и камышами в поисках лодок. Иваны переправляются на самых примитивных средствах; моторов почти нет. С собой иваны берут ручные гранаты и автоматы. В лодке обычно пять – семь человек; на самой большой – двенадцать. Уничтожая эти лодки, мы не прибегаем к нашему специальному противотанковому оружию, поскольку его большой потенциал здесь не нужен, хотя взрыв противотанкового снаряда может нанести несколько больший вред за счет разрыва. Но обычное бортовое оружие с подходящим взрывателем оказывается наиболее удобным. Любой, кто пытается переправиться по воде, обрекает себя на смерть. Потери при переправе серьезны для иванов. Я один уничтожаю семьдесят лодок в течение нескольких дней.
Постепенно сила наступления растет – но это нас не останавливает.
Капитан Руффер, великолепный стрелок из соседней противотанковой эскадрильи самолетов «Не-129», сбит. Приземлившись на островке в лимане, он попал в положение Робинзона Крузо. Руффер оказался счастливчиком – его спасла немецкая штурмовая группа. Скоро Советы понимают, что им следует отказаться от своего плана, поскольку потери становятся слишком велики.
Примерно 10 мая я получаю известие, что фюрер наградил меня дубовыми листьями; я должен немедленно вылетать в Берлин для получения награды. На следующее утро, вместо обычного полета на самолете с пушками на низкой высоте над проливами в районе Керчи в поисках лодок, я лечу в Берлин на
